— Это моя квартира, Людмила Павловна. Моя. И выписываться отсюда я не собираюсь.
Елена произнесла эти слова тихо, но каждый слог звучал как удар молота по наковальне. Она стояла посреди гостиной, держа в руках папку с документами, и смотрела прямо в глаза свекрови. Людмила Павловна замерла с чашкой чая на полпути к губам. Её лицо, обычно такое милое и доброжелательное, на мгновение застыло, а потом медленно начало меняться.
Всё началось три месяца назад.
Елена помнила тот день до мелочей. Они с Игорем сидели на кухне, просматривая объявления о продаже жилья. За окном моросил октябрьский дождь, по стеклу бежали мутные струйки. Игорь водил пальцем по экрану телефона, она записывала адреса в блокнот. Они копили пять лет. Пять лет жёсткой экономии, отказа от отпусков, от ресторанов, от всего, что не было абсолютно необходимым. Каждая премия, каждая подработка уходила в копилку их будущего дома.
— Смотри, однушка на Речной, — Игорь повернул к ней телефон. — Цена нормальная, фотки приличные.
Она взяла телефон и начала листать. Светлая комната, небольшая кухня, чистый подъезд. Их собственное гнёздышко. Наконец-то. Они снимали квартиру у чужих людей уже семь лет. Семь лет платили кому-то чужому за право жить под крышей. Семь лет складывали вещи так, чтобы в любой момент можно было собраться и уехать, если хозяева решат продать или поднять цену.
В дверь позвонили. Игорь открыл, и в квартиру вошла Людмила Павловна. Она была в своём любимом бежевом плаще, в руках держала авоську с пирожками.
— Деточки мои, здравствуйте! — она расцеловала сначала Елену, потом Игоря. — Я тут мимо проходила, думаю, дай зайду, проведаю. Пирожки испекла, с капустой, как ты любишь, Игорёк.
Свекровь прошла на кухню, поставила авоську на стол и только тогда заметила разложенные бумаги и блокнот с записями.
— Что это у вас тут? — она взяла листок с адресами. — Квартиры смотрите?
— Да, мама, — Игорь налил ей чаю. — Мы наконец-то накопили на первоначальный взнос. Думаем взять ипотеку на оставшуюся сумму.
Лицо Людмилы Павловны дрогнуло. Она поставила чашку на стол и схватила руку Игоря.
— Игорёк, сынок, зачем же вы мне не сказали? — её голос наполнился такой болью, что Елена почувствовала укол вины. — Я же могу помочь!
— Мама, мы справимся сами, — Игорь попытался высвободить руку, но свекровь держала крепко.
— Ну что вы, что вы! — Людмила Павловна махнула рукой. — У меня же есть накопления. Я давно откладываю, как раз для вас. Чтобы вы не влезали в эти ваши ипотеки. Проценты там грабительские, будете всю жизнь выплачивать.
Елена переглянулась с мужем. Помощь свекрови? С одной стороны, это было бы замечательно. Можно было бы купить квартиру побольше, не растягивать платежи на двадцать лет. С другой стороны, что-то внутри неё забеспокоилось. Тихий, настойчивый голос шептал: осторожно.
— Мама, это очень щедро с твоей стороны, но…
— Никаких но! — свекровь уже сияла. — Я завтра же пойду в банк, сниму деньги. У меня там как раз хватит на вашу однушку. А может, и на двушку наскребём!
Так всё и началось. Людмила Павловна не просто дала деньги. Она взяла всё в свои руки. Она выбирала квартиры, ходила на просмотры, торговалась с риелторами. Елена чувствовала себя лишней на этом празднике жизни. Каждый раз, когда она пыталась высказать своё мнение, свекровь её мягко, но настойчиво перебивала.
