Он поморщился, словно я сказала что-то неприличное.
— Мы же семья. Какая разница, чьи они?
— Большая разница. Это оставила мне тётя Вера. Не нам, а мне.
— Ты становишься какой-то… меркантильной.
Это слово он явно услышал от матери. Антон никогда не употреблял таких выражений.
— Я становлюсь осторожной.
Он встал, прошёлся по комнате.
— Мама права. Ты не умеешь обращаться с такими деньгами. Потратишь на ерунду или тебя обманут.
— А твоя мама умеет? Напомни, сколько раз она попадала в финансовые пирамиды?
Лицо Антона потемнело.
— Не смей так говорить о моей матери!
— Я говорю правду. Три раза за последние пять лет она вкладывала деньги в сомнительные проекты и теряла всё.
— Она пыталась приумножить капитал!
— Она пыталась разбогатеть на пустом месте. И теперь хочет попытать счастья с моими деньгами.
Антон резко развернулся и вышел, хлопнув дверью. Я осталась одна.
Ночью я не спала. Лежала, глядя в потолок, и думала. О том, как изменилась моя жизнь за последние пять лет. Как медленно, незаметно Галина Петровна опутывала меня своей заботой, которая на поверку оказывалась контролем. Как Антон из весёлого, самостоятельного парня превратился в тень своей матери.
Утром я проснулась с чёткой мыслью: нужно действовать.
За завтраком атмосфера была ледяной. Галина Петровна демонстративно не смотрела в мою сторону, обращаясь только к сыну.
— Антоша, я вчера разговаривала с Валерием Павловичем, помнишь, мой знакомый банкир? Он говорит, что есть отличная инвестиционная программа. Двадцать процентов годовых гарантированно.
— Звучит интересно, мам.
— Да, очень выгодно. Но нужен стартовый капитал. Хотя бы миллионов десять.
Намёк был настолько прозрачным, что становилось смешно. Я допила свой кофе и встала.
— Я сегодня уезжаю к маме. Вернусь через пару дней.
Галина Петровна наконец посмотрела на меня. В её глазах плескалось плохо скрытое раздражение.
— И документы? Нотариус ждёт.
Я собрала небольшую сумку и уехала. Но не к маме. Я поехала к Лене.
— Правильное решение, — сказала она, выслушав мой план. — Но действовать нужно быстро и решительно. У меня есть знакомый нотариус. Надёжный человек.
Следующие два дня прошли в беготне по инстанциям. Я открыла счёт в банке на своё имя, перевела туда все деньги от тёти Веры, оформила депозит с ограниченным доступом — снять деньги можно было только при личном присутствии с паспортом. Квартиру в Сочи я пока трогать не стала — это требовало больше времени.
Параллельно я искала съёмную квартиру. Небольшую, но свою. Где я смогу спокойно подумать о будущем.
На третий день я вернулась домой. Галина Петровна встретила меня у порога.
— Ну наконец-то! Я уже думала, ты сбежала. Документы готовы, осталось только подписать.
— Я не буду их подписывать.
— Что значит не будешь?
— Именно это и значит. Я сама буду управлять своим наследством.
— Да ты… ты просто неблагодарная! Я столько для тебя сделала! Приняла в семью, помогала, заботилась!
— Вы контролировали каждый мой шаг. Это не забота, Галина Петровна. Это манипуляция.
Она покраснела, потом побледнела.
— Антон! Иди сюда немедленно!
Муж вышел из комнаты. Выглядел он неважно — помятый, небритый.
— Скажи своей жене, чтобы она одумалась!
Антон посмотрел на меня усталым взглядом.
— Марина, ну что ты в самом деле. Мама хочет как лучше.
— Для кого лучше? Для меня или для себя?
