Развод прошёл быстро. Павел не сопротивлялся, подписал все документы. Галина Петровна пыталась скандалить, грозила судом, но когда увидела пачку чеков и выписок, подтверждающих платежи по ипотеке, притихла. Юрист Светланы был настроен решительно.
В итоге они договорились мирно — свекровь выплатила Светлане компенсацию. Не всю сумму, что та вложила, но существенную часть. Достаточную, чтобы снять приличную квартиру и начать копить на собственную.
В день, когда Светлана забирала последние вещи из их с Павлом съёмной квартиры, он сказал:
— Мама сдала вторую комнату. Говорит, так практичнее.
— И ты там живёшь? С чужими людьми?
— Пока да. Мама говорит, это временно.
Светлана посмотрела на него с жалостью. Он так и не понял. Не понял, что выбрал не мать, а свою несвободу. Не понял, что потерял не жену, а шанс на настоящую семью. Не понял, что его мать никогда не отпустит его.
— Удачи, Паша, — сказала она и закрыла дверь.
Прошёл год. Светлана сняла уютную однокомнатную квартиру в центре города. Получила повышение на работе — теперь она главный бухгалтер. Начала откладывать на собственную квартиру — теперь уже точно свою, без всяких свекровей и их условий.
Как-то вечером ей позвонила Ирина.
— Не поверишь! Помнишь квартиру, из-за которой вы разошлись?
— Галина Петровна её продаёт!
— Павлу сказала, что нашла вариант получше. Двухкомнатную ближе к центру. И знаешь что? Опять на себя оформляет!
Светлана рассмеялась. Искренне, от души, впервые за долгое время.
— Бедный Паша. Он так и будет всю жизнь скитаться по маминым квартирам?
— Похоже на то. Кстати, он до сих пор не женился. Галина Петровна всех его девушек отваживает. Говорит, не достойны её сыночка.
Светлана покачала головой. Ей было жаль Павла, но это была уже не её боль, не её проблема. Она выбрала свободу — свободу от манипуляций, от контроля, от унижения. Да, ей пришлось начать с нуля. Да, было трудно. Но каждый день она просыпалась в своей съёмной квартире с чувством, что это — её жизнь. Её выбор. Её правила.
А Павел… Павел так и остался в золотой клетке материнской любви. Клетке, которая с каждым годом становилась всё теснее. И дверь в которой держала не жестокая судьба, а его собственная неспособность сказать «нет» самому близкому и самому токсичному человеку в его жизни.
Светлана закрыла окно мессенджера, в котором Ирина продолжала рассказывать новости о бывшем муже. Это больше не имело значения. У неё была своя жизнь. Трудная, но честная. Одинокая, но свободная. И в этой свободе было больше счастья, чем во всех обещаниях свекрови о прекрасном совместном будущем.
Она подошла к окну, посмотрела на вечерний город. Где-то там, в одной из квартир, Галина Петровна планировала очередную сделку с недвижимостью, держа сына на коротком поводке. Где-то Павел покорно кивал, соглашаясь с очередным материнским решением.
А здесь, в своей маленькой съёмной квартире, Светлана была по-настоящему дома. Потому что дом — это не стены, не документы о собственности, не квадратные метры. Дом — это место, где ты можешь быть собой. Где тебя не заставляют выбирать между любовью и достоинством. Где твоё слово что-то значит.
Она заварила себе чай, села за ноутбук. На экране была таблица — расчёт накоплений на квартиру. Ещё два года, и у неё будет достаточно на первоначальный взнос. Своя квартира. Купленная на свои деньги. Оформленная на своё имя.
