— Наташа просила передать, что не хочет вас видеть, — твердо сказала Лера, преградив ему путь.
— Я должен с ней поговорить!
— Она поговорит, когда будет готова. А сейчас уходите.
Игорь еще долго стоял в холле, но Наталья не вышла. Розы он оставил на ресепшен.
Вечером она вернулась к Лере. Подруга ничего не спрашивала, просто налила вина и включила какую-то комедию. Но Наталья не смотрела на экран. Думала.
На следующий день пришло сообщение от неожиданного адресата — Галины Петровны. Свекровь писала, что Наталья разрушает семью, что Игорь места себе не находит, что нужно вернуться и не позорить их перед людьми.
«Ваш сын сам разрушает семью, когда позволяет унижать жену», — ответила Наталья и заблокировала номер.
К вечеру третьего дня в дверь Леры позвонили. На пороге стоял Игорь — небритый, в мятой рубашке.
— Пожалуйста, — только и сказал он.
Наталья хотела закрыть дверь, но что-то в его глазах остановило. Она вышла на лестничную площадку.
— Наташ, прости меня. Я идиот. Трус. Все, что ты говорила — правда. Я должен был защищать тебя, а я прятался за мамину юбку.
— Я поговорил с мамой. Серьезно поговорил. Сказал, что если она не изменит отношение к тебе, мы прекратим общение.
Наталья удивленно подняла брови. Такого она не ожидала.
— И как она отреагировала?
— Кричала, плакала, говорила, что я неблагодарный. Но я не уступил. Наташ, ты для меня важнее всего. Важнее мамы, дачи, чего угодно. Просто я слишком поздно это понял.
— Слова, Игорь. Это просто слова.
— Я знаю. Поэтому… — он достал из кармана документы. — Это договор дарения. Половина дачи будет оформлена на тебя. Я уже был у нотариуса.
Наталья смотрела на бумаги, не веря глазам.
— Пусть смиряется. Я сделал выбор. Выбрал тебя. Если ты еще готова дать мне шанс.
Она молчала. Внутри боролись обида и надежда, недоверие и любовь.
— Одна дача ничего не изменит, если ты снова начнешь прогибаться под мать.
— Не начну. Наташ, эти три дня без тебя… Я понял, что теряю самое важное. Мама вырастила меня, и я ей благодарен. Но моя семья — это ты. И дети, которые у нас обязательно будут.
Наталья почувствовала, как глаза наполняются слезами. Но это были другие слезы — не от обиды, а от облегчения.
— Если еще раз промолчишь, когда она начнет меня унижать…
— Не промолчу. Обещаю. Пойдем домой?
Она кивнула. Игорь обнял ее, и Наталья уткнулась лицом в его плечо. Пахло домом.
Возвращение не было простым. Галина Петровна демонстративно не звонила две недели, потом прислала сухое сообщение с поздравлением по случаю дня рождения Игоря. На семейный ужин не пришла, сославшись на плохое самочувствие.
Но Игорь держал слово. Когда через месяц свекровь все же появилась, он сразу обозначил границы — никаких проверок, упреков и советов без спроса. Галина Петровна поджала губы, но промолчала.
Постепенно отношения наладились. Свекровь научилась держать язык за зубами, а Наталья — не принимать близко к сердцу редкие колкости. Игорь больше не прятался за нейтралитет, четко давая понять, на чьей он стороне.
А через год, когда Наталья сообщила о беременности, Галина Петровна впервые обняла невестку. Неловко, быстро, но искренне.
— Спасибо, — только и сказала она.
И Наталья поняла — они никогда не станут лучшими подругами. Но они научились уважать друг друга. А это, пожалуй, важнее дружбы.
Маленькая Софья родилась в июле. Галина Петровна приехала в роддом с огромным букетом и пакетом детских вещей. Взяв внучку на руки, она расплакалась.
— Красавица. В папу пошла.
— И в маму тоже, — твердо сказал Игорь.
Свекровь посмотрела на него, потом на Наталью, и кивнула:
Это было признание. Запоздалое, выстраданное, но настоящее. Наталья улыбнулась, глядя, как Галина Петровна осторожно качает внучку, боясь потревожить сон.
Семья — это не всегда просто. Это компромиссы, терпение, умение прощать и отстаивать свои границы. Но когда есть любовь и взаимное уважение, даже самые сложные отношения можно наладить.
И глядя на мужа, свекровь и дочку, Наталья знала — они справятся. Вместе.
