Марина приехала в субботу утром. Алла услышала голоса в коридоре, когда умывалась в ванной — золовка щебетала что-то, смеялась, а Елена Геннадьевна отвечала ей тем тёплым тоном, которого Алла от свекрови никогда не слышала.
— Мариночка, заходи, не стесняйся. Вот твоя комната, — свекровь распахнула дверь в бывшую комнату Аллы и Антона.
Алла вышла из ванной и увидела, как Марина с тремя огромными сумками проходит мимо. Золовка была в короткой куртке, узких джинсах, волосы собраны в высокий хвост. Она скользнула взглядом по Алле и кивнула:
— Привет, — Алла прижалась к стене, пропуская её.
— Спасибо, что согласилась подвинуться, — бросила Марина уже из комнаты. — Правда, выручили. Я быстро, обещаю.
Алла промолчала. Антон появился из кухни с кружкой, посмотрел на жену виноватым взглядом и пошёл помогать сестре с вещами.
Весь день Марина обустраивалась. Елена Геннадьевна металась вокруг неё, предлагая то одно, то другое. Алла сидела в маленькой комнате на узком диване — теперь это было её единственное убежище — и слушала, как в соседнем помещении двигают мебель, смеются, что-то обсуждают.
— Мам, а можно я эту тумбочку в коридор вынесу? — донёсся голос Марины. — Она тут лишняя, места занимает.
— Конечно, доченька. Антон, помоги сестре.
Алла сжала кулаки. Та тумбочка была их с Антоном. Они купили её два года назад, когда у Аллы была премия на работе. Антон тогда сказал: «Давай возьмём что-то для нас, для нашего уголка».
Она встала и вышла в коридор. Антон как раз выносил тумбочку из комнаты.
— Антон, это наша тумбочка, — сказала Алла тихо.
— Ну и что? — он поставил её у стены. — Марине она мешает. Постоит тут какое-то время.
— Алла, не начинай, — он посмотрел на неё устало. — Ты же видишь, у сестры сейчас непростой период.
Она развернулась и вернулась в комнату, закрыв за собой дверь. Села на диван и уставилась в окно, за которым виднелась серая стена соседнего дома. В горле стоял ком.
Вечером, когда Марина наконец закончила обустройство, все собрались на кухне. Елена Геннадьевна приготовила что-то особенное — обычно она не очень-то старалась с ужинами, но сегодня на столе стояли котлеты, картошка, салат.
— Ну что, отметим новоселье, — свекровь улыбнулась дочери.
Алла молча накладывала себе еду. Марина что-то рассказывала о своей работе в салоне красоты, о том, какие там вредные клиентки, как достала её администраторша. Елена Геннадьевна слушала, кивала, сочувствовала.
— А ты, Алла, как в своём магазине? — вдруг спросила Марина, и в её тоне прозвучало что-то снисходительное. — Там небось тоже посетители нервы треплют?
— Бывает, — коротко ответила Алла.
— Я бы не смогла в таком месте работать, — Марина скривилась. — Там же одни мужики приходят, техникой интересуются. Скукота.
— Зато стабильно, — вставила Елена Геннадьевна. — Правда, Алла? И зарплата регулярная.
— Да, регулярная, — Алла встала из-за стола. — Извините, я устала. Пойду прилягу.
Она ушла в маленькую комнату и легла на диван, повернувшись к стене. Из кухни доносились голоса — они продолжали разговаривать, смеяться. Никто даже не заметил, что она ушла.
Прошла неделя. Марина вела себя так, словно это её квартира. Утром занимала ванную на полчаса, хотя Алле надо было на работу к восьми. Оставляла свои вещи в коридоре — косметичку на полке, куртку на спинке стула. В комнате — теперь уже её комнате — постоянно играла музыка.
— Марин, можешь потише? — попросила как-то Алла, постучавшись в дверь. — Мне завтра рано вставать.
— Да я почти не слышу, — золовка выглянула в приоткрытую дверь. — Это же не громко совсем.
— Но через стену слышно, — Алла попыталась говорить спокойно. — Пожалуйста.
Марина закатила глаза, но музыку сделала чуть тише. На пять минут. Потом снова прибавила.
Алла легла на диван рядом с Антоном, который уже спал, и закрыла глаза, пытаясь не слышать ритмичные басы из соседней комнаты.
На работе Вера сразу заметила, что что-то не так.
— Ты какая-то замученная, — сказала она, когда они разбирали очередную партию товара на складе. — Что случилось?
Алла рассказала. Вера слушала, качая головой.
— Это же полный беспредел, — она присела на ящик с телевизорами. — Как можно было без тебя решить? И вообще, почему она не снимет жильё?
— Говорят, денег нет, — Алла пожала плечами. — А я что могу сделать? Антон на стороне мамы и сестры.
— Слушай, а у вас же были накопления? — Вера нахмурилась. — Ты говорила, на первоначальный взнос копили.
— Есть, — Алла кивнула. — Двести сорок тысяч. Лежат на счету.
— Так может, вам съехать? — Вера оживилась. — Ну её, эту квартиру. Снимите что-нибудь, хотя бы на время. Денег хватит на год точно, если экономно.
— Я предлагала, — Алла вздохнула. — Антон против. Говорит, это наша квартира, почему мы должны уходить. И вообще, Марина скоро съедет.
— Ага, скоро, — Вера фыркнула. — Алла, она устроилась как сыр в масле. Зачем ей съезжать-то?
Этот вопрос преследовал Аллу и дома. Прошёл месяц, потом второй. Марина и не думала искать жильё. Более того, она начала приводить подругу Светлану. Они сидели в большой комнате, пили кофе, громко разговаривали до поздней ночи.
— Марина, у меня завтра смена с семи, — Алла снова стояла под дверью. — Можно потише?
— Алла, ну мы же не кричим, — Светлана выглянула, улыбаясь. — Просто общаемся.
— Но уже одиннадцать, — Алла почувствовала, как внутри закипает раздражение. — Я не высыпаюсь из-за этого.
— Ну извини, — Марина пожала плечами. — Мы скоро закончим.
Они «закончили» через час. Алла лежала и смотрела в потолок, чувствуя, как накатывает бессонница. Рядом похрапывал Антон — он мог спать в любых условиях.
На следующий день, когда Алла вернулась с работы, она обнаружила, что её новая блузка — голубая, которую она купила на прошлой неделе за три тысячи рублей из своих денег — лежит в барабане стиральной машины. Алла вытащила её и ахнула. Блузка была испорчена — полиняла, покрылась розовыми пятнами.
— Марина! — она вышла в коридор с блузкой в руках.
Золовка выглянула из своей комнаты.
— Это моя вещь! — Алла показала блузку. — Ты её постирала с чем-то красным! Она вся полиняла!
— Ой, прости, — Марина скривилась. — Не заметила. Думала, это моё что-то в корзине валялось.
— Как ты могла не заметить? — Алла почувствовала, как дрожит голос. — Она висела в ванной на крючке!
— Ну ошиблась, бывает, — Марина пожала плечами. — Что теперь? Куплю тебе новую, если хочешь.
— На что купишь? — вырвалось у Аллы. — Тебе же денег не хватает даже на съём жилья!
— Слушай, я же извинилась. Не надо устраивать истерику из-за какой-то блузки.
— Это не какая-то блузка! — Алла чувствовала, как теряет контроль. — Это моя вещь, которую ты испортила!
— Девочки, что случилось? — из кухни вышла Елена Геннадьевна.
— Мама, она меня обвиняет, что я специально испортила её блузку, — Марина сделала обиженное лицо. — Я же случайно.
— Алла, ну зачем ты кричишь? — свекровь посмотрела на невестку с осуждением. — Марина извинилась. Вещи бывают портятся при стирке, это не конец света.
— Но она даже не спросила! Просто взяла чужую вещь!
— Ты сама оставила её в общей ванной, — Елена Геннадьевна скрестила руки на груди. — Хочешь, чтобы никто не трогал — убирай в свою комнату.
Алла стояла, сжимая в руках испорченную блузку, и понимала: ей никто не поверит. Никто не встанет на её сторону. Она развернулась и пошла в маленькую комнату, закрыв дверь.
