— Таня, нам нужно серьезно поговорить, — сказал Вадим за ужином, отодвигая тарелку с недоеденным борщом.
— Только не начинай опять про ипотеку. У меня уже в ушах звенит от твоего нытья, — отмахнулась Таня.
— Это не нытье, это реальность. Ставку подняли на два процента. Коммуналка выросла на тридцать процентов. А моя нормальная зарплата накрылась медным тазом.
— И что ты предлагаешь? Продать квартиру, за которую мы бьемся уже четыре года, и переехать к твоей мамочке в однушку? Или, может, в коробку из-под холодильника?
— Лучше временные трудности, чем вечное рабство у банка! — Вадим стукнул ладонью по столу. — За эти деньги мы можем снять квартиру и еще останется на жизнь.
— Ага, и будем всю жизнь скитаться по съемным углам. А потом, когда состаримся, будем просить милостыню у метро? Отличный план, просто блеск!
Все было так: муж боялся долгов. И проценты действительно выросли. И премию на работе отменили.
Но это же – их квартира, их крепость, их будущее! Ну как можно от нее отказаться из-за временных трудностей?
— Слушай, — Таня подошла к мужу и присела рядом, взяв его за руку. — У твоего брата бизнес процветает. Он может одолжить нам. Потом когда-нибудь вернем.
— Опять занимать? — Вадим поморщился. — Мы до сих пор не отдали ему за ремонт.
— Ну и что? Твой брат не бедствует. И вообще, у него есть обязательства перед семьей!
— У меня тоже есть обязательства – перед тобой. И я не хочу, чтобы мы каждый месяц дрожали, гадая, хватит ли денег на очередной платеж.
— Вадим, пойми, — Таня перешла в наступление. — Сейчас все экономят. У всех трудности. Но умные люди не продают квартиры, а находят способы удержаться на плаву!
— И как же нам удержаться? — скептически спросил Вадим.
— У твоего отца пенсия приличная. Он живет один, ему много не надо. Пусть поможет.
— Ты предлагаешь трясти деньги из моего пенсионера-отца?! — Вадим вскочил со стула. — До такого даже ты еще не опускалась!
— А что тут такого? — искренне удивилась Таня. — Он все равно все на дачу тратит. А нам нужнее. Мы его наследники, в конце концов!
— Да он еще десять лет проживет!
— Вот и хорошо! Успеем вернуть! — беззаботно махнула рукой Таня.
Вадим смотрел на жену и не узнавал ее. Когда эта милая девушка, в которую он влюбился пять лет назад, превратилась в эту… хищницу? И почему он раньше не замечал?
Наверное, потому что раньше они жили по средствам. А потом решили взять ипотеку на квартиру «своей мечты» — чуть больше, чем могли себе позволить, но «мы же справимся, правда?». И Вадим согласился, потому что любил Таню, а она так мечтала об этой квартире с видом на парк.
Все было так: муж сомневался. И процентная ставка действительно выросла непомерно. И денег катастрофически не хватало.
Но Таня не могла допустить потери квартиры. Потому что это было бы признанием ее ошибки. А еще потому, что она обещала маме, что никогда не будет жить хуже, чем она сама. А мама всю жизнь прожила в своей квартире.
— Слушай, а что, если мы сдадим одну комнату? — предложила Таня через неделю, когда пришло очередное уведомление из банка.
— Кому? — мрачно спросил Вадим. — И где мы будем жить?
— В спальне. А гостиную сдадим. Сейчас много приезжих, они готовы жить в любых условиях.
— Я не хочу посторонних людей в нашей квартире, — отрезал Вадим. — Они будут шариться по нашему холодильнику, занимать ванную и подслушивать наши разговоры.
— Ну тогда возьми вторую работу! — не выдержала Таня. — Вместо того, чтобы сидеть вечерами за компьютером, мог бы подрабатывать.
— Я не сижу, а работаю, — процедил Вадим. — Я пытаюсь закончить проект, который, возможно, принесет нам дополнительный доход.
— «Возможно» и «пытаюсь» — ключевые слова! — всплеснула руками Таня. — А нам нужны гарантии! Сейчас!
Вадим устало потер лицо руками. Эти разговоры повторялись каждый вечер последние две недели. И конца им не предвиделось.
— Таня, я правда не понимаю, почему ты так упираешься. Мы можем продать эту квартиру, купить поменьше, без ипотеки, и жить спокойно.
— Потому что я не хочу быть неудачницей! — выпалила Таня. — Не хочу, чтобы все вокруг говорили: «А помните Таньку? Взяла ипотеку, а потом не потянула. Эх, жаль девку».
— Кому какое дело до того, где мы живем? — искренне удивился Вадим.
— Тебе, может, и все равно. А мне — нет! И вообще, если ты такой экономный, почему бы тебе не отказаться от своей дурацкой подписки на игровой сервис? И от абонемента в спортзал?
— Потому что это единственное, что помогает мне не сойти с ума от того напряжения, в котором мы живем последние месяцы, — тихо сказал Вадим. — И потом, эти расходы — капля в море по сравнению с ипотекой.
— Все с капли начинается! — назидательно подняла палец Таня. — А я, между прочим, отказалась от салона красоты и хожу в обычную парикмахерскую!
— Героиня, — саркастически хмыкнул Вадим. — А маникюр за три тысячи – это, видимо, жизненная необходимость?
— Я, вообще-то, работаю с людьми! — возмутилась Таня. — Мне нужно выглядеть прилично!
Вадим только рукой махнул. Бесполезно. Она не слышит и не хочет слышать.
А через два дня случилось то, что заставило Вадима иначе взглянуть на всю ситуацию.
Он искал зарядку для ноутбука и случайно открыл ящик Таниного письменного стола, где обычно хранились всякие мелочи. Под стопкой бумаг он увидел договор с банком. Странно, подумал Вадим, все наши счета в другом банке.
Он стал листать и замер. На выписке была сумма в 1 000 000 рублей. Дата последнего пополнения — неделю назад.
У них были общие финансы. Они оба знали, сколько тратят и на что. По крайней мере, Вадим так думал.
— Что это? — спросил он вечером, положив бумаги на стол перед Таней.
Она побледнела.
— Ты рылся в моих вещах?
— Я искал зарядку, — сказал Вадим. — Не уходи от вопроса. Откуда у тебя эти деньги?
— Это… это мои личные сбережения, — Таня отвела взгляд.
— Личные? — переспросил Вадим. — У нас что, есть личные деньги? С каких пор? И почему я не в курсе?
— Это на черный день, — тихо сказала Таня. — Мама всегда говорила, что у женщины должна быть заначка.
— На черный день? — Вадим чувствовал, как внутри поднимается волна гнева. — А сейчас у нас, по-твоему, какой день? Солнечный? Когда мы едва сводим концы с концами, когда я отказываюсь от всего, чтобы заплатить за эту чертову ипотеку, ты прячешь деньги?!
— Не кричи на меня! — Таня тоже повысила голос. — Это мои деньги, я их заработала!
— Мы договаривались, что у нас общий бюджет! — Вадим уже не сдерживался. — Что мы вместе платим за ипотеку! А ты, оказывается, все это время откладывала на свой тайный счет?
— Да, откладывала! — Таня тоже перешла в наступление. — Потому что я не доверяю твоим решениям! Ты готов при первой же трудности все бросить и сбежать! А я должна думать о будущем!
— О каком будущем? — Вадим горько рассмеялся. — О том, где ты будешь жить в своей квартире, а я буду вечно вкалывать, чтобы ее оплачивать?
— При чем тут это? Я просто…
— Знаешь что, — перебил ее Вадим. — Я устал. От этих бесконечных споров, от твоих манипуляций, от того, что ты считаешь меня идиотом. Да, я предлагал продать квартиру. Потому что это было бы честно по отношению к нам обоим. А ты предпочла лгать. Доить моих родственников, при этом имея собственные сбережения.
— Вадим, пойми, — Таня попыталась взять себя в руки. — Эти деньги — наша страховка. Вдруг ты потеряешь работу? Вдруг я заболею?
— А может, это твоя личная страховка? — прищурился Вадим. — На случай, если мы все-таки разведемся?
Таня промолчала, и это молчание было красноречивее любых слов.
— Да, — наконец сказала она. — Это и моя страховка тоже. Потому что я не хочу остаться у разбитого корыта, как моя мать, когда от нас ушел отец.
Вадим смотрел на жену и видел перед собой совершенно чужого человека. Как будто маска спала, и он увидел настоящую Таню — расчетливую, эгоистичную, думающую только о себе.
— Знаешь что, — сказал он, вставая. — Я ухожу. Мне нужно подумать. О нас. О том, есть ли у нас будущее.
— Куда? — испугалась Таня.
— К брату, — усмехнулся Вадим. — К тому самому, которого ты предлагала обчистить. Уверен, он не откажет в ночлеге.
— А как же ипотека? — растерянно спросила Таня.
— А что ипотека? — Вадим уже складывал вещи в сумку. — У тебя же есть личные сбережения. Вот и используй их по назначению. Раз уж наступил черный день.
Все было так: муж ушел. И деньги у жены действительно были. И квартира осталась недоплаченной.
Таня сидела на кухне в полумраке, глядя на выписку. Миллион. Ровно двенадцать платежей по ипотеке. Год спокойной жизни. А дальше что?
«Вадим вернется, — думала она. — Остынет и вернется. Не может же он всерьез обидеться из-за какой-то заначки. У всех женщин есть заначки. Это нормально».
Но где-то в глубине души скреблась неприятная мысль: а что, если не вернется? Что, если она перегнула палку? С деньгами отца она, конечно, хватила лишнего. Но ведь это была просто идея! Она же не собиралась на самом деле трясти деньги из старика. Просто хотела показать Вадиму, что есть варианты.
Когда Вадим не вернулся на следующий день, Таня начала волноваться. Она позвонила ему, но он не ответил. Отправила сообщение — прочитал, но не ответил.
«Что за детский сад? — рассердилась Таня. — Взрослый мужик, а ведет себя как обиженный подросток!»
На третий день она не выдержала и позвонила его брату.
— Привет, Дима, это Таня. Вадим у тебя?
— Да, у меня, — сухо ответил Дима.
— Можно с ним поговорить?
— Он не хочет, — еще суше ответил Дима. — И если ты не против, я тоже не горю желанием с тобой общаться. Вадим мне все рассказал.
— Что именно он тебе рассказал? — напряглась Таня.
— Про твой тайный счет. Про то, что ты собиралась одалживать у меня деньги, которые не планировала отдавать. И про папины деньги тоже рассказал.
— Все не так! — воскликнула Таня. — Он все неправильно понял!
— Да неужели? — хмыкнул Дима. — А как это правильно понять? Объясни мне, такому тупому.
— Я просто… я боялась, что мы можем потерять квартиру. Для меня это важно.
— Важнее, чем честность по отношению к мужу? — спросил Дима. — Важнее, чем семья?
Таня не нашлась с ответом. Вроде бы еще три дня назад все было просто и понятно: конечно, квартира важнее всего. Это их дом, их крепость, их будущее. Но сейчас, когда Вадим ушел, эта пустая квартира казалась просто набором стен.
— Таня, — голос Димы стал чуть мягче. — Вадиму сейчас очень больно. Он чувствует себя преданным. И дело даже не в деньгах, а в том, что ты ему лгала. Все это время ты делала вид, что вы одна команда, а на самом деле играла в свою игру.
— Я не лгала, — попыталась возразить Таня. — Я просто… не говорила всей правды.
— А что, есть разница? — Дима вздохнул. — Послушай, я не хочу лезть в ваши отношения. Но если ты хочешь сохранить брак, тебе придется серьезно пересмотреть свои приоритеты.
После этого разговора Таня долго сидела на кухне, глядя в одну точку. Что-то внутри нее надломилось. Она вдруг поняла, что все эти годы действовала по маминому сценарию: «Держись за свое», «Не доверяй мужчинам», «Всегда имей план Б».
Но ведь Вадим — не ее отец. Он никогда не давал повода не доверять ему. Он всегда был честен с ней, всегда поддерживал ее. А она? Что она ему дала, кроме постоянного стресса из-за этой проклятой ипотеки?
Через неделю Вадим все-таки вернулся домой. Не насовсем — забрать еще вещи. Таня услышала, как поворачивается ключ в замке, и выскочила в прихожую.
— Вадим! — она бросилась к нему. — Ты вернулся!
— Только за вещами, — холодно ответил он, проходя мимо нее в комнату. — Мне нужны мои зимние вещи и документы.
— Вадик, пожалуйста, — Таня схватила его за руку. — Давай поговорим. Я все осознала. Я была неправа.
— В чем именно? — Вадим остановился и посмотрел на нее.
— Во всем, — Таня чуть не плакала. — В том, что скрывала деньги. В том, что хотела занимать у твоих родственников. В том, что не слушала тебя.
— И что изменилось за эту неделю? — Вадим был непреклонен. — Ты вдруг стала другим человеком?
— Нет, — честно ответила Таня. — Я тот же человек. Но я многое поняла. И главное — что квартира не стоит нашего брака.
Вадим долго смотрел на нее, словно пытаясь разглядеть что-то в ее глазах.
— Знаешь, — наконец сказал он. — Я тоже много думал в эти дни. И понял, что проблема не в ипотеке. И не в твоей заначке. А в том, что мы по-разному смотрим на жизнь. Ты готова на все ради материальных ценностей. А для меня важнее доверие.
— Я могу измениться, — с отчаянием сказала Таня. — Я уже начала. Смотри!
Она протянула ему выписку.
— Я сняла все деньги и внесла их в счет ипотеки. Сделала досрочный платеж. Теперь мы на полгода впереди графика.
Вадим взял бумагу, посмотрел на последнюю запись и вернул ее Тане.
— Это хороший шаг, — сказал он. — Но пойми, дело не в деньгах. А в доверии. В честности. В том, что мы должны быть командой, а не соперниками.
— Я знаю, — кивнула Таня. — Теперь знаю. Мамины уроки глубоко сидели во мне. Но я готова учиться заново. С тобой.
Вадим вздохнул и сел на диван.
— Я не знаю, Тань. Я правда не знаю, сможем ли мы все начать сначала. Слишком многое было сказано. И слишком многое не было сказано, когда должно было.
— Давай попробуем, — Таня села рядом, не решаясь дотронуться до него. — Ради нас. Ради всего, что у нас было.
— А что насчет квартиры? — спросил Вадим. — Если мы не сможем платить ипотеку, ты согласишься ее продать?
Таня глубоко вздохнула. Вот он, момент истины.
— Да, — твердо сказала она. — Если это будет необходимо, я согласна. Я поняла, что дом — это не стены. Дом — это мы. Вместе.
Вадим внимательно посмотрел на нее, словно оценивая искренность ее слов.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Давай попробуем. Но с одним условием.
— Каким? — с готовностью спросила Таня.
— Никаких секретов, — Вадим был серьезен. — Никаких тайных счетов. Никакой лжи. Даже во благо.
— Обещаю, — Таня протянула ему руку. — Клянусь.
Вадим помедлил, но потом все-таки пожал ее руку. И Таня почувствовала, как внутри разливается теплая волна облегчения. Она не все еще потеряла. У них есть шанс.
Все было так: муж вернулся. И жена вроде бы осознала свои ошибки. И даже внесла крупный платеж по ипотеке.
Но теплыми вечерами, когда Вадим работал за компьютером, а Таня сидела с книгой в кресле, он иногда ловил на себе ее задумчивый взгляд. И в такие моменты ему становилось не по себе. Потому что где-то глубоко внутри шевелилось сомнение: а что, если она просто лучше научилась скрывать свои секреты?
А может, он просто стал мнительным? Может, она действительно изменилась? Время покажет.
Но главное, они все еще вместе. В своей квартире. Пока еще не выплаченной, но — своей.
