– Я вижу, – кивнул Илья, ставя цветы в пустую вазу. – И судя по всему, ужин отменяется?
– Варя должна была присмотреть за пирогом, пока я в душе, – пояснила Маша. – Но она не слышала таймер, потому что была в наушниках.
Илья вздохнул. Все как всегда. Варя проигнорировала просьбу. Маша пытается ее воспитывать, но без явных последствий – сгоревший пирог ведь проблема для всех, а не наказание конкретно для Вари.
– И что будем делать? – спросил он.
– Я предлагала заказать пиццу, – подала голос Варя. – Но мама говорит, что бюджет не позволяет.
– В следующий раз, возможно, подумаешь, прежде чем игнорировать просьбу, – заметил Илья. – Бюджет не резиновый именно потому, что некоторые члены семьи не считают нужным проявлять ответственность.
– Илья, – предупреждающе сказала Маша.
Но его уже было не остановить. День был слишком тяжелым, нервы – на пределе.
– Нет, Маша, пора называть вещи своими именами, – отрезал он. – Варя не маленький ребенок. Она прекрасно понимала, о чем ты ее просишь. Но ей было важнее сидеть в своих наушниках. Не так ли, Варя?
– На меня напали! – театрально воскликнула девочка. – Мам, ты слышишь, как он со мной разговаривает?
– Илья, давай не будем раздувать ситуацию, – попыталась успокоить его Маша. – Да, Варя виновата. Но давай просто придумаем, что теперь делать с ужином, а нотации оставим на потом.
– А по-моему, это отличный момент для урока, – возразил Илья. – Если человек не выполняет свои обязанности, страдают все. В том числе и он сам. И нет, Варя, никакой пиццы. Можешь поужинать бутербродами, которые сделаешь сама.
– Кто ты такой, чтобы указывать мне, что есть! – выпалила Варя. – Ты мне не отец!
– Зато кормлю и одеваю тебя как отец, – заметил Илья.
– Ненавижу тебя! – Варя схватила со стола яблоко и запустила в Илью, но промахнулась. Плод ударился о стену, оставив мокрое пятно. – Ты всегда меня ненавидел! Всегда считал, что я хуже всех!
– Нет, Варя, – покачал головой Илья. – Я не считаю, что ты хуже всех. Я считаю, что ты избалованная девочка, которая привыкла получать все, что хочет, без всяких усилий.
Маша вдруг встала между ними, ее глаза сверкали от гнева.
– Если ты еще раз назовешь мою дочь избалованной, можешь собирать вещи и уходить! – отчеканила она. – Я не позволю никому оскорблять моего ребенка в моем доме!
Илья замер, ошеломленный этой вспышкой.
– То есть правда теперь считается оскорблением? – тихо спросил он. – Хорошо, Маша. Я понял. Выбор сделан.
Он развернулся и вышел из кухни, оставив обеих в растерянности. Через несколько минут из спальни послышался звук выдвигаемых ящиков комода и шкафа.
Варя победно улыбнулась и прошептала:
– Наконец-то он уйдет.
Маша посмотрела на дочь долгим, нечитаемым взглядом, потом молча вышла из кухни. Она остановилась в дверях спальни, наблюдая, как Илья методично складывает вещи в дорожную сумку.
– Ты действительно уходишь? – спросила она тихо.
– А есть другие варианты? – Илья даже не поднял глаз. – Ты ясно дала понять, что мое мнение о воспитании не имеет значения. И что критика Вари – достаточный повод для расставания.
– Я не это имела в виду, – Маша шагнула в комнату. – Я просто защищала дочь…
– Нет, Маш, – Илья наконец посмотрел на нее. – Ты не защищала. Ты позволила ей манипулировать тобой. И это происходит не в первый раз. Любая попытка установить границы, привить ответственность – все разбивается о твой страх потерять ее любовь.
– Ты не понимаешь… После развода она была такой ранимой. Я боялась сделать ей еще больнее.
– И вместо этого сделала ее неспособной к нормальным отношениям, – Илья застегнул сумку. – Я действительно люблю тебя, Маша. И Варю тоже, хоть это и сложно. Но я не готов жить в доме, где моя роль сводится к оплате счетов и молчаливому наблюдению за тем, как растет маленький тиран.
– Ты преувеличиваешь, – попыталась возразить Маша, но в ее голосе не было уверенности.
– Может быть, – Илья взял сумку. – Но это моя точка зрения. И поскольку она неприемлема, мне лучше уйти.
– Давай хотя бы попробуем еще раз, – Маша схватила его за руку. – Я поговорю с Варей серьезно. Объясню ей…
– Нет, – Илья мягко высвободил руку. – Ты уже выбрала сторону. И я уважаю твой выбор. Ты мать, это твое право.
В дверях спальни появилась Варя. Она выглядела уже не такой триумфальной – скорее растерянной, словно не ожидала, что ее угроза действительно сработает.
– Ты… ты правда уходишь? – спросила она неуверенно.
– Правда, – кивнул Илья. – Но не переживай, я оставил деньги на твой новый телефон. Мама купит, когда сможет.
Он прошел мимо девочки, на мгновение остановившись, будто хотел добавить что-то еще, но передумал. В прихожей Илья быстро обулся, накинул куртку.
– Я заберу остальные вещи на неделе, когда вас не будет дома, – сказал он Маше. – Ключи оставлю в почтовом ящике.
Дверь закрылась за ним с тихим щелчком. Маша осталась стоять в прихожей, чувствуя, как по щеке течет слеза. Позади послышались неуверенные шаги Вари.
– Мам… он… он вернется? – в голосе девочки впервые за долгое время звучало что-то похожее на раскаяние.
Маша не ответила. Она сама не знала ответа на этот вопрос.
