Вечером третьего дня Валентина Петровна листала фотографии на телефоне и причитала:
— Вот смотри, Игорь, какая у Нинки внучка красавица. А эта — Валькин внук, футболист растет. А я что? Я что своим подружкам скажу?
— Мам, хватит, — устало сказал Игорь, не поднимая головы от газеты.
— Не хватит! — Валентина Петровна захлопнула телефон. — Моему сыну тридцать восемь! У него еще есть время создать нормальную семью!
Лена замерла, держа в руках пустые тарелки. «Нормальную семью».
— Что вы хотите сказать? — тихо спросила она.
Свекровь встала из кресла, выпрямилась во весь рост:
— А что тут непонятного? Зачем моему Игорьку бракованная жена?
Слово «бракованная» ударило, как пощечина. Игорь поднял голову от газеты, но промолчал. Просто смотрел.
— Валентина Петровна, я не виновата…
— Не виновата! — свекровь замахала руками. — Пятнадцать лет я терпела! Готовишь — не вкусно, убираешь — не чисто, про мужа вообще молчу! А теперь еще и детей дать не можешь!
Тарелки дрожали в руках Лены.
— Мам, хватит, — наконец подал голос Игорь. Но как-то вяло, для приличия.
— Не хватит! — Валентина Петровна подошла вплотную, ткнула пальцем в сторону двери: — А ну пошла собирать чемоданы! В моем доме бракованным не место!
Тишина. Только тикали часы на стене — подарок свекрови на новоселье пятнадцать лет назад.
Лена аккуратно поставила тарелки на стол. Вытерла руки о передник. Спокойно, без слов пошла в спальню.
— Ленка, стой, — попытался остановить Игорь. — Мама в сердцах сказала.
Но дверь спальни уже закрылась.
Через час Игорь услышал звук колесиков по паркету. Потом еще один. И еще.
Он вышел в коридор и застыл. У входной двери стояли три чемодана — его потертый дорожный, мамин синий и ее маленькая сумка на колесиках.
— Лена, ты что творишь?
Она методично складывала его рубашки в пакет. Движения четкие, без суеты.
— Собираю чемоданы. Как велела ваша мама.
Лена подняла глаза. В них не было ни слез, ни истерики. Только усталое спокойствие.
— Это мой дом. Бабушка завещала мне. Все документы на мое имя.
