К весне четвёртого курса она уже ночевала у него чаще, чем у себя.
После вручения дипломов студенты толпились в коридоре, кто-то фотографировался, кто-то звонил родителям.
— Ну, держи! — Миша хлопнул Алексея по спине. — Поздравляю, бакалавр. Теперь ты свободный человек!
Алексей сжал ладонью диплом. Рядом хлопали друг друга по плечам, фотографировались. Он оглядел аудиторию, где прошло четыре года. Всё казалось выцветшим.
Вечером они с Настей — девушкой с курса — сняли комнату на окраине. Потом нашли квартиру получше. Потом взяли собаку из приюта.
Алексей устроился на удалённую работу, сначала за скромную зарплату, потом больше. Настя училась дальше. Жизнь шла. Он не оглядывался.
Задолго до появления в дверях, мать Вероника начала названивать.
Сначала просто жаловалась: мол, тяжело, денег нет, сожитель бросил, здоровье ни к чёрту. Потом стала намекать, что «все отдыхают, а мне бы хоть чуть-чуть развеяться». И вот в один из дней позвонила и почти не спросила:
— Ну можно я хоть на недельку приеду? Просто передохнуть. У вас там просторно, да и вы не чужие. Я обещаю — лишнего просить не буду.
Через два дня после звонка дверь открылась:
— Привет, родные мои! — Вероника буквально влетела в квартиру с сумкой и банкой солёных огурцов. — Ну вот я и приехала! Только на недельку, перевести дух. Не переживайте, много есть не буду!
Алексей смотрел на неё сдержанно. Настя улыбнулась, но в глазах промелькнуло напряжение.
— Неделя, мам. Мы договаривались. Неделя — и всё. У нас сейчас не до гостей.
— Ну вы чего, я же не в тягость! Я вон даже швабру прихватила! — она рассмеялась и полезла в шкаф.
С первого утра Вероника вытирала пыль, переставляла банки, выносила мусор раньше всех. Командовала собакой, поправляла Настю, критиковала еду, стирку, порядок.
— Ну как ты живёшь? — возмущалась она. — Собака везде лезет, вон шерсть! Вы что, не видите? У вас в ванной ползёт грибок, между прочим.
Настя молчала. Алексей уходил в работу.
Прошла неделя. Вторая. На третьей Настя сказала, глядя в чашку с чаем:
— Я так больше не могу. Она не уходит. У меня сессия, я не могу нормально учиться. Это невыносимо.
Алексей отложил ноутбук.
Он вошёл на кухню, где Вероника поливала фикус и что-то мурлыкала.
— Мам. Время вышло. Ты же сама говорила — на недельку. Пора домой.
— Я же вам не мешаю! — округлила глаза Вероника. — Я готовлю, стираю, убираю! Вы вообще понимаете, как многим такое счастье? Многие семьи так живут — и очень довольны! Удобно же!
Алексей посмотрел на неё долго. Потом просто вышел из кухни.
Прошла ещё неделя. Вероника не уезжала, а Настя уже начала ставить условия — либо она, либо мать. Напряжение висело в воздухе, как перед грозой. Алексей понял: тянуть больше некуда.
На следующий день он снял ей однушку на окраине города.
— Я помогу два месяца. Чтобы ты встала на ноги. А дальше — сама, — сказал он, протягивая ключи.
— Ты что, меня выгоняешь? Родную мать?! — Вероника сжала губы. — Вот как ты. Значит, нашёл бабу — и всё, мать больше не нужна.
— Нет, мам. Я поступаю так, как должен был уже давно поступить.
Она сжала ключи так, будто хотела их сломать.
На следующее утро она уехала. Но вернулась уже через день — на обед.
— Ну что, я ведь себе варить не буду. Для одной — смысла нет. Хоть с вами посижу. Всё не одна, а в компании.
Настя стиснула зубы. Алексей наливал суп.
Счета капали. Лекарства. Коммуналка. Телефон. Он отдавал, не глядя.
Так длился месяц. Потом второй. Потом Алексей сел за стол и сказал, не поднимая глаз:
— Я беру ипотеку. И больше не могу тебя содержать. Всё. Теперь сама.
Вероника замолчала. Потом встала, забрала сумку, задержалась у двери и грубо сказала:
