Они встретились в кафе. За окном шёл снег. Оля держала её за руку, как в детстве.
— Ты пытаешься заслужить место, которое должно быть твоим по умолчанию. Это изматывает. У тебя вытеснение. Ты боишься быть плохой. А они пользуются этим.
— Но если уйду — это будет поражение.
— Это будет спасение.
Возвращаясь домой, Марина купила апельсины. В последний момент взяла и зефир. Хотела предложить Алисе. Хотела, чтобы хоть что-то получилось.
На пороге услышала голос:
— Пап, я записала. Она кричит. Она хлопает дверью. Я не могу так. Я боюсь. Ты слышал, как она вздыхает? Это пассивная агрессия.
Марина встала. Дверь в комнату не открыла. Пошла в ванную, закрылась. Присела на край ванной, не включая свет. Просто сидела.
Вечером Валерий не поднимал глаз.
— Думаю, тебе стоит на время пожить у Оли. Просто чтобы снять напряжение. Алиса в стрессе. Я не знаю, как тебе верить.
Он не ответил. Встал, ушёл в спальню.
Марина стояла в коридоре, держась за косяк. Дом казался чужим.
На следующий день она собрала вещи. Чемодан плохо закрывался, змейка соскальзывала. Валерий всё это время сидел в комнате, где раньше стоял письменный стол и книжный шкаф — теперь он проводил там дни за компьютером, делал какие-то отчёты, почти не выходил и не задавал вопросов.
На кухне она написала записку: «Буду у Оли. Телефон со мной».
Не успела застегнуть молнию на сумке, как в дверь позвонили. Сначала коротко, потом настойчиво. Дверь открыл Валерий — молча, с каменным лицом. Отстранился в сторону. На пороге стояла свекровь. В пальто, с надвинутой на лоб шляпой, с выражением, не терпящим возражений.
— Так, где эта… жена? — шагнула в прихожую, не снимая обуви.
Марина осталась стоять, держась за край стола.
— Ты против моей внучки? Тогда проваливай. Я сразу говорила — ты на него не тянешь. Пристроилась, морочила голову сыну, втерлась. А теперь ещё ребёнка гнобишь!
Марина молчала, но руки дрожали.
Свекровь подошла почти вплотную, дышала резко, будто поднялась бегом.
— Пока я жива, ноги твоей здесь не будет. Сама уйдёшь — будет хоть капля уважения. Не уйдёшь — я тебя выгоню с позором.
Марина молча застегнула молнию. Чемодан поддался с третьей попытки. Вышла не оборачиваясь.
На лестничной площадке ветер хлопнул дверью. Телефон завибрировал. «Приезжай. Я включила чайник». Оля.
Марина нажала на кнопку вызова лифта и впервые за долгое время почувствовала — больше не за что держаться. Ни в этом доме, ни в этих людях. Ни объяснять, ни оправдываться — ни перед кем и никогда.
Оля встретила молча. Только обняла и подставила плечо. Потом налила чай, пододвинула зефир.
Марина ночевала на раскладном диване в комнате с книжным шкафом. Утром включила телефон — несколько непрочитанных сообщений из чатов клиники, одно от Валерия: «Как ты?». Она набрала короткий ответ, потом удалила, будто стерла что-то чужое. Телефон убрала в сумку.
