— Я тебе скажу сразу. Не вздумай устраивать сцену. Всё по закону, мне сын всё рассказал, и я его полностью поддерживаю, всё честно. Сын мой не дурак — он себя спасает. А ты? Ты годами жила в сомнениях, с этими своими страхами, с копеечной подушкой безопасности, будто конец света завтра. Всё жаловалась, всё собиралась… А жизнь-то идёт. Вот он и ушёл — потому что невыносимо так. Не держишь, не вдохновляешь, только душишь. Сама довела.
Марина попыталась сдержаться, но не вышло. Кружка вылетела из рук, ударилась в стену, разлетелась. Осколки под ноги. Мать Олега только махнула рукой:
И вышла, будто всё шло по какому-то плану.
На третий день Марина просто лежала. Ни телевизора, ни книг. Только потолок и дрожь в ногах. Потом Олег позвонил.
Голос был ровный, почти посторонний:
— Не думай, что я такой гнилой. Просто ты меня окончательно отвернула от себя. Я не хотел красть. Я верну часть — когда смогу. Но у тебя есть машина. Мы её вместе покупали — продай, вернёшь часть. И будет честно.
После звонка она долго сидела в коридоре. Телефон на полу, рядом босые ноги. Всё уже случилось. Теперь она знала это точно.
Инна написала вечером. Просто: «Ты как?» Марина смотрела на экран, но не отвечала. Даже держать телефон в руках было трудно.
На третий день всё стало тихим. Как будто не только квартира, но и воздух вокруг выдохся. Марина вставала, пила воду, снова ложилась. Потом села за ноутбук. Нужно было разобраться с платежами, хотя раньше всё делал он. Она не знала, какие счета уже оплачены, где пароль, куда заходить. Открыла приложение банка, пробежалась по последним движениям. Цифры плыли перед глазами. Решила — надо учиться справляться самой.
Она вернулась в комнату, села на край кровати. Всё вокруг казалось чужим. Хотелось просто лечь и не просыпаться. Мысли путались, будто в голове включили шум — ровный, глухой, без слов.
Через несколько дней телефон зазвонил. Номер — неизвестный. Марина взяла трубку машинально. Голос — Олег.
— Надеюсь, ты успокоилась. Я хотел сказать… я не враг тебе. Просто устал. Я же тебя просил — отпусти. Не держи.
Она молчала. Он подождал и добавил:
Сигнал отбоя был короткий. Она смотрела на экран, потом выключила звук. Села на кухне, обхватив кружку двумя руками. Вода остыла.
На работе начали перешёптываться. Кто-то из бухгалтерии спросил: «Мариночка, ты ничего… ну, может, тебе в отпуск?» Начальница вызвала в кабинет, говорила мягко:
— Ты сдулась, Мари. Возьми пару недель. Приди в себя. Мы подстрахуем.
Марина поехала к тёте в Иваново. Две недели без новостей. Утром — чай, вечером — пешком до пруда и обратно. Разговоров — почти никаких. Только тётка иногда вслух вспоминала: «А помнишь, вы с Олежкой вон там на скамеечке сидели…»
После возвращения Марина сразу поняла — в квартире кто-то был. На кухне не хватало лампы, в коридоре — вешалки. Соседка вышла в тапках и тихо сказала: Олег приходил. С ключом. Забрал «остатки». Как будто всё ещё имеет право.
