Ему вдруг стало невыносимо стыдно. Стыдно за каждый раз, когда он сравнивал. За каждое сказанное им слово. За каждый упрек. Он понял, что всё это время он не пытался сделать их жизнь лучше. Он пытался подогнать её под чужие стандарты. И в этом стремлении он разрушил самое ценное, что у него было. Их отношения.
Он сидел так долго. Может быть, час, может быть, два. Потом он медленно лёг. Не стал её касаться. Просто лёг рядом. Закрыл глаза.
На следующее утро, когда он проснулся, Вероники уже не было. Он услышал, как она ходит на кухне. Он встал, пошёл туда.
Она стояла у плиты, спиной к нему. На столе стояли две чашки с кофе. И тарелка с омлетом. Его любимым омлетом.
Он подошёл к ней, остановился за её спиной.
— Доброе утро, Вероника, – сказал он, и его голос был хриплым.
Она вздрогнула, обернулась. Её глаза были опухшими, но спокойными. В них не было злости. Была лишь… усталость.
— Доброе, – ответила она.
Он не знал, что сказать. Как начать? Как попросить прощения? Слова застревали где-то в горле.
— Я… Я хотел… – он запнулся.
— Давай поедим, Олег. Потом поговорим.
Они сели за стол. Ели молча. Олег чувствовал, как его желудок сжимается. Он не мог проглотить ни куска.
Когда они доели, Вероника убрала посуду. Потом села напротив него.
— Ну что, Олег? Что ты хотел сказать? – её голос был ровным, без эмоций.
— Я… Я понял. – Он поднял на неё глаза. – Я понял, что я был неправ. Очень неправ. Я… Я причинял тебе боль. И я… я очень сожалею.
Она молчала. Просто смотрела на него.
— Не знаю, как всё исправить. – Он опустил голову. – Но я… я хочу попробовать. Я хочу… Я хочу, чтобы ты вернулась. Чтобы ты была моей Вероникой. А не… не каким-то сравнением».
Он поднял на неё глаза. В его глазах была мольба.
— Я не буду больше. Честно. Я не буду сравнивать. Я не буду тебя упрекать. Я буду… Я буду ценить то, что у меня есть. То, что у нас есть.
Она всё ещё молчала. Но в её взгляде он заметил что-то. Что-то почти неуловимое. Возможно, это была надежда. Или усталость от этой борьбы.
— Олег, – сказала она наконец. – Ты знаешь, как это больно. Когда человек, которого ты любишь, постоянно говорит тебе, что ты недостаточно хороша. Когда он смотрит на тебя и видит не тебя, а чью-то другую жизнь. Чьи-то другие успехи. Это разрушает. Это убивает.
— Я знаю. И я это понял. Я понял это вчера. Когда ты… Когда ты сказала мне всё.
— Ты знаешь, – продолжила она, – я вчера ночью не спала. Я думала. Думала о том, что нам делать дальше. Думала о том, что если так будет продолжаться, то мы просто… мы просто перестанем быть друг для друга кем-то. Мы станем чужими.
— Не говори так, Вероника, – он протянул к ней руку.
Она не отстранилась. Но и не взяла его руку.
— Что дальше, Олег? – Она посмотрела на него. – Что ты будешь делать? Ты действительно готов измениться? Или это просто слова? Ты действительно готов перестать сравнивать нас с другими? Перестать гнаться за чужими идеалами?
— Я готов. Я готов на всё. Только… только не уходи. Пожалуйста.
Она глубоко вздохнула.
— Это не будет легко, Олег. Годы вот этого… вот этого сравнения, они не проходят бесследно. У меня внутри всё ещё болит.
— Я понимаю, – он опустил голову. – Я заслужил это. Но я… я сделаю всё, чтобы ты снова мне поверила. Чтобы ты снова почувствовала себя… нужной. Любимой. Для меня. Именно такой, какая ты есть.
Она посмотрела на него. В её глазах появилось что-то, что он не видел там уже давно. Что-то похожее на нежность.
— Хорошо, Олег, – сказала она, и её голос стал чуть мягче. – Давай попробуем. Но это будет наш последний шанс. Последний. Если ты снова начнёшь, то…
Она не договорила, но Олег понял. Понял, что она имела в виду. Он кивнул.
— Спасибо, Вероника. Спасибо.
Он протянул руку и осторожно прикоснулся к жене, сжал её ладонь. И в этот момент, в этой маленькой, неуверенной секунде, Олег почувствовал, что, возможно, ещё не всё потеряно. Возможно, ещё есть шанс. Шанс вернуть то, что он чуть было не разрушил. Шанс на их собственное, неидеальное, но настоящее счастье.
