Ирина посмотрела на куртку. Она была женская, с розовой подкладкой. Её сердце сжалось, но она заставила себя дышать ровно. Она ушла в спальню, чтобы распаковать вещи, и заметила, что её подушка смята, а на тумбочке лежит чужая серёжка. Ирина взяла её, чувствуя, как кровь стучит в висках.
— Антон, это что? — она вышла, держа серёжку.
— Да откуда я знаю? — он стоял у окна, не оборачиваясь. — Может, твоя.
— Моя? — Ирина усмехнулась. — Я такие не ношу. Объясни.
— Ир, хватит, — он повернулся, нахмурившись. — Ты мне сцены устраиваешь, а я устал!
Ирина смотрела на него, чувствуя, как доверие рушится. Она вспомнила, как подруга Света развелась, узнав об измене мужа, и говорила: «Ирин, главное — не молчать».
Она позвонила своей сестре, Кате.
— Кать, я вернулась, а тут чужая куртка и серёжка, — сказала Ирина, стоя на балконе. — Антон врёт, я знаю.
— Ир, это не шутки, — Катя вздохнула. — Поговори с ним. Но если что, не вздумай прощать.
— Пыталась поговорить, — Ирина посмотрела на город. — Он отмахивается.
— Тогда проверь, — сказала Катя. — Телефон, соцсети. Ты должна знать.
Ирина задумалась. Проверять телефон было против её правил, но сомнения грызли. Она вернулась в гостиную, где Антон смотрел телевизор.
— Антон, нам надо поговорить, — сказала она, садясь напротив.
— Ир, давай завтра, — он не оторвался от экрана. — Я вымотался.
— Нет, сейчас, — Ирина взяла пульт, выключая телевизор. — Кто был в нашей квартире?
— Никого, — он закатил глаза. — Ты параноишь.
— Тогда покажи телефон, — Ирина посмотрела ему в глаза.
— Чего? — Антон нахмурился. — Ты в мой телефон лезть собралась?
— Если ты честный, тебе нечего скрывать, — Ирина скрестила руки.
— Ир, это уже слишком, — он встал. — Я спать.
Ирина смотрела, как он уходит, и понимала: он обманывает. Она легла спать, но сон не шёл. Она думала о том, как часто женщины закрывают глаза на измены, чтобы сохранить «семью». Но какой ценой?
Ирина проснулась от звука сообщений на телефоне Антона. Он спал, а телефон лежал на тумбочке, мигая экраном. Ирина посмотрела на него, борясь с желанием взять. Она встала, вышла на кухню сварить кофе и позавтракать.
Ирина нарезала хлеб, думая о вчерашнем дне. Куртка, серёжка, уклончивые ответы Антона — всё складывалось в неприятную картину. Она вспомнила, как месяц назад заметила, что Антон стал чаще «задерживаться» на работе, а его истории звучали всё менее правдоподобно. Она гнала мысли об измене, но теперь они были как заноза.
— Ир, ты чего такая хмурая? — он потянулся к хлебу. — Всё из-за вчера?
— А ты как думаешь? — Ирина повернулась к нему. — Я нахожу чужие вещи, а ты врёшь.
— Да не вру я, — он фыркнул. — Куртка Санькина, серёжка — не знаю, может, уборщица оставила.
— Уборщица? — Ирина прищурилась. — У нас нет уборщицы, Антон.
— Ну, соседка заходила, — он пожал плечами. — Просила инструмент.
