— Я… я… — Регина Михайловна схватилась за сердце с такой театральностью, что Вера чуть не закатила глаза.
— Значит… — Антон медленно поднял голову, как человек, очнувшийся от долгого сна, — отец… не мой отец может быть?
Никто не ответил. Все смотрели на Регину Михайловну, которая сжалась на стуле, как сдувшийся воздушный шарик.
— Вера, — Антон повернулся к жене, его глаза блестели, как мокрый асфальт после дождя, — почему ты молчала?
— А что бы изменилось? — пожала она плечами. — Твой отец — тот, кто тебя вырастил. Кто любил тебя. Какая разница, чья кровь в твоих венах?
Два года она хранила тайну, которая могла взорвать его мир. И сейчас взорвала — одной брошенной фразой, как гранатой.
— Мне нужно на воздух, — Вера поднялась, отодвигая стул с таким достоинством, будто покидала королевский приём, а не этот семейный цирк с уродцами.
— Стой! — Антон схватил её за руку. — Ты не можешь просто уйти после… после всего!
— Могу, — Вера мягко, но решительно освободила руку. — И ухожу. Мне здесь нечего делать.
— А как же… — он замялся, глядя на её живот.
— Ребёнок? — она усмехнулась. — Не переживай, он точно твой. В отличие от некоторых, я знаю, кто отец моего ребёнка наверняка.
Вера запихнула телефон в сумку, еле застегнула молнию и двинулась к двери. И неважно, что там кричат — все орали как оглашенные. Регина орала на Ларису, тыкая в нее пальцем: «Ты! Ты во всем виновата!» Лариса визжала в ответ, Вадим что-то бубнил про «тридцать лет вранья». Один Антон сидел и молчал, словно язык проглотил.
Никто даже не дёрнулся её остановить. Ха! Как будто ей не всё равно.
Она толкнула дверь и чуть не навернулась с крыльца — ступеньки раскисли от дождя, сам он уже кончился. Темень, ужас. Только луна иногда выглядывала из-за облаков, да фонарь через два дома еле мигал.
Вера сделала пару шагов от дома и резко остановилась. В голове шумело. Куда теперь? Домой нельзя — там этот негодяй объявится, как наберется от горя. К родителям? У мамы давление, ей тока скандалов не хватало. К подруге Ленке? У нее однушка, куда там с пузом…
Живот вдруг дернулся. Вера положила руку на него и почувствовала, как малыш пинается.
— Ты-то чего разбушевался? — она невольно улыбнулась. — Всё хорошо будет, слышь? Прорвемся как-нибудь.
Она достала телефон — экран треснул, когда она его роняла неделю назад. Вызвала такси. «Да ну их всех. Справимся».
Телефон пискнул: «Водитель в пути.» Вера опустилась на скамейку у калитки — ноги не держали. Домой не хотела. Ни за что. Шесть лет зря потерять… Она ведь любила его, глупая. Старалась, готовила, носки эти противные стирала. А он — «Кому она такая нужна». Предатель.
По щекам потекли слезы — злые, горячие.
— И ты туда же, — буркнула Вера своему отражению в экране телефона. — Нюни распустила.
«Тебе туда и дорога,» — сказал бы отец. И был бы прав. Нечего было лезть в эту семейку. Регина с первого дня её терпеть не могла. Фыркала на её джинсы, на её работу («Продавщица? Ну, для кого-то и это потолок»).
Издалека послышался звук мотора. Вера вытерла щеки рукавом — ещё не хватало, чтоб таксист видел, что она ревела. А дальше-то что? Куда идти с животом?
К сестре поедет. Танька точно не выгонит. Хотя собака эта бестолковая линяет…
Фары осветили дорогу. Машина притормозила у калитки.
— Заказывали? — высунулся водитель, мужик с залысинами.
Вера кивнула, пытаясь встать. С пузом это оказалось не так-то просто. Водитель вышел, открыл ей дверь. Вот это сервис, надо же.
Из дома вдруг вылетел Антон — взъерошенный, с перекошенным лицом.
— Верк! Стоять! Ты куда?!
Шел какой-то кривой, спотыкаясь, ботинок расшнурован. На рубашке пятно свежее — бркал, что ли, опрокинул. Или это свекровушка в него запустила.
— Что? — она сложила руки на груди. — Ещё что-то не договорили? Про то, какая я полная и никому не нужная?
— Да ладно тебе, — Антон тяжело дышал. — Я ж не это имел в виду. Просто ляпнул.
— Ага. Просто. И они просто. А я, что, не человек? Вы все шесть лет меня поливаете грязью. И хватит с меня!
— Тебе ехать-то надо? — вмешался таксист, переводя взгляд с одного на другого. — Я не понял.
— Да, едем, — Вера села в машину, захлопнула дверь.
«Прости,» — беззвучно проговорил Антон за стеклом.
«Ни за что,» — так же беззвучно ответила Вера.
Таксист тронулся с места. Антон побежал было за машиной, но с развязанными шнурками это была та еще задачка — он запнулся и растянулся прямо в луже. Вера не сдержалась и хмыкнула. Так ему и надо.
Машина свернула за угол. Дождь снова зарядил — капли забарабанили по крыше. Не проведешь-не прогонишь-не выстоишь. А пока — поспать. Выдохнуть.
Вера смотрела на черные облака, на дворы утопающие во тьме. Ее не будет там. Не вернется. Не простит. Нельзя так с людьми.
Правильно ли поступила Вера?
ПИШИТЕ ваше МНЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
