— Скажите, тётя Галя, а Олежка-то вообще помнит, как Миша выглядит? За пять лет ни звонка, ни строчки!
— Ну ты как скажешь тоже! Как же не помнит? Помнит, конечно! — тётка запнулась, заметно нервничая.
— А сколько ему вообще лет? — не унималась Ирина, чувствуя, что наконец-то может высказать всё, что накипело. — Тридцать? И внезапно вспомнил о крёстном, когда понадобились триста тысяч! Удивительное совпадение, правда?
Михаил положил ладонь на плечо жены:
— Нет уж, дай скажу, — она смахнула его руку. — Тётя Галя, вы как стервятники, честное слово! Только запахло деньгами — тут же слетелись. Где же вы были, когда мне после операции лестницу на второй этаж одолеть было невозможно? Когда Миша ночами не спал, уколы мне делал? Ни одна живая душа из родни не пришла чаем напоить!
Тётка вскочила, лицо её пошло пятнами:
— Ты на кого голос повышаешь? На старшую родственницу? Нехристи! Трёхкомнатную квартиру продали, а родне жалко триста тысяч! Да чтоб вы подавились своими деньгами!
— Вы… вы… — тётка с грохотом задвинула стул. — Я всем расскажу, какие вы… Разбогатели и родню забыли!
Она выскочила, громко хлопнув дверью.
Ирина посмотрела на остывающий чай:
— Ну вот, пирог не попробовали.
— Ещё не хватало, — буркнул Михаил. — От её стряпни изжога.
Они переглянулись и неожиданно расхохотались. Смеялись до слез, до коликов в боку. Будто прорвало плотину напряжения, которое копилось все эти недели.
Отсмеявшись, Ирина тихо сказала:
— Как думаешь, это конец?
— Вряд ли, — Михаил покачал головой. — Тётя Галя — только разведка боем. Дальше будет хуже.
Через два дня на пороге возник дядя Коля — грузный мужик с вечно опухшим лицом и мутным взглядом. «На дармовщинку» — так охарактеризовала его появление Ирина.
— Решил проведать новосёлов! — он расплылся в улыбке, протягивая подозрительную бутылку с мутной жидкостью. — Примете дядьку?
Всё повторилось — осмотр дома, хитрые расспросы о стоимости ремонта, а потом, после третьей стопки:
— Миша, ты как старшего в роду уважь. За что сестру обижаешь? Дай Олежке на свадьбу. Нехорошо это. Выделили бы тысяч пятьсот — и все довольны! Вы же богатенькие теперь у нас!
— Нет! И не подумаю! — отчеканил Михаил.
Дядя Коля моментально протрезвел. Глаза его сузились, а лицо стало злым:
— Что ж, племянничек. Запомню я твою жадность. Думаешь, разбогател, так можно родню не уважать? А ведь все под богом ходим. Тогда дайте вы деньги. Сегодня ты не помог — завтра тебе не помогут. Так и знай — в беде окажешься, можешь на нас не рассчитывать. Сам выбрал быть один со своими деньгами. Не приду же я к тебе больше…
— И не приходи, — буркнул Михаил, закрывая за ним дверь.
Телефоны разрывались. Звонили дальние и ближние родственники, как по команде. И всегда одно и то же.
— Миш, привет, это Валя, помнишь такую? Твоя троюродная…
— Михаил Петрович, беспокоит ваша тётя Зина…
— Здравствуйте, дядя Миша, это Вероника из Саратова…
Они возникали из небытия, как джинны из бутылки, словно кто-то разослал сигнал: «Срочно, у Михаила есть деньги!» И каждый разговор заканчивался одинаково — просьбой о займе, обещаниями вернуть «через месяц» и смертельной обидой в случае отказа.
— Да что же это такое? — в сердцах воскликнула Ирина. — Они там с ума посходили? Мы что, миллионерами стали?
Михаил угрюмо смотрел в окно, где только начинал пробиваться их будущий сад:
— Знаешь, как работает молва в нашей «прекрасной» семейке? Я продал трешку и гараж — значит, у меня вагон денег. То, что всё ушло на дом и лечение — никого не волнует. Им проще поверить, что я миллионы на сберкнижке прячу, чем признать, что мы все честно вложили в жильё.
Он вдруг выпрямился, глаза его блеснули:
— А, гори оно огнем! У меня другая семья есть. Ты. Да сыновья… — он осекся. — Кстати, они что-то не звонят уже недели две. Обычно Дениска по воскресеньям названивает.
— Они тоже наслушались, наверное.
— Чего? — Михаил нахмурился.
— Родственников твоих. Сплетен.
И точно — вечером в субботу у калитки остановилась машина старшего сына Андрея. Оба сына вышли из нее с такими кислыми лицами, словно лимон проглотили.
— Ну, здравствуй, папа, — Андрей, высокий и хмурый, почти не обнял отца. Денис, помладше и помягче, молча кивнул.
По их напряженным позам и отсутствию обычных расспросов Михаил сразу понял — разговор будет не из легких.
За столом молчали, только стучали ложки о тарелки с борщом, который Ирина приготовила с таким трудом.
