Решение пришло быстро: утром она написала Никите — однокласснику, с которым давно не общалась, но который недавно вернулся из армии. Он выложил в чат класса, что ищет жильё. Катя написала:
— Хочешь — сдам квартиру. Точнее, комнату в трёшке. С условиями.
— С какими? — спросил он.
— Установишь там порядок. Чтоб прям суровая дисциплина. Холодильник — по графику.
Он ответил через минуту:
Вечером того же дня Катя собрала вещи. Три сумки. Одежду, пару книг, аптечку, чайник, постель. Всё. Артёма дома не было. Ольга молча наблюдала, стоя в дверях. На лице — ирония. Ни слова.
Катя остановилась у порога.
— Всё, Тёма, — написала она в мессенджере. — Свою комнату я сдала. Живите. Я выбираю себя.
Ответ пришёл через полчаса:
— Катя, ты серьёзно?..
Маленькая студия на окраине. Одинокий шкаф, плита, серый пол. Никакого коврика, никакой суеты. Окно выходит на лесопарк. Катя поставила сумки. Подошла к окну. Закрыла глаза. Вдохнула.
Через неделю в квартире на Шевченко, 12, окончательно установилась армейская дисциплина.
Никита оказался человеком слова. Принёс с собой табличку «График дежурств», организовал отдельные полки в холодильнике, убрал с подоконников всё лишнее.
Артём написал Кате на третий день:
— Он вещи мои выбросил в мусор. Ты что, с ума сошла, притащила его к нам?
Катя не ответила. Через пару часов брат прислал ещё:
— Он сказал твоими словами: «Ты просто жил, Артём. А теперь поживи по правилам».
Катя поставила телефон в беззвучный режим.
В студии было всё просто. Один стул. Один стол. Полка с книгами. Белая кружка, купленная в «Фиксе». Просто белая. Она стояла на подоконнике.
Однажды, проходя мимо магазина, Катя увидела вывеску «Прокат мебели на любой срок». Зашла, арендовала кресло. Привезли на следующий день. Большое, мягкое, почти абсурдное в маленькой комнате. Поставила его у окна. Села. Заснула прямо в нём вечером.
Впервые за долгое время крепко.
Ольга писала один раз.
— У тебя вообще совесть есть? Это ж твой брат.
Катя удалила сообщение. Не читая до конца.
Однажды, в субботу, зашла в «Магнит» у дома и увидела бывшую соседку, Галину Ивановну.
— Катя? Ты чего это тут? Ты же на Шевченко живешь?
— Переехала, — ответила Катя. — Решила жить отдельно.
— От брата? — прищурилась Галина Ивановна. — А он, говорят, теперь с какой-то… С характером баба.
— Пусть будет с кем хочет. Главное — не со мной.
В старой квартире Артём пытался сопротивляться новому жильцу. Никита не ругался. Просто сказал спокойно:
— Правила одни. Или ты живёшь по ним, или не живёшь вообще.
Артём сначала пытался жаловаться Ольге. Ольга злилась. Сын скулил. Началась вторая волна конфликтов — теперь уже без Кати. Через пару недель Ольга предложила «переехать обратно к её маме». Артём не возражал.
Когда они ушли, Никита написал Кате:
— Жилье освободилось. Можешь забирать обратно.
Катя поблагодарила. Но не пришла.
В апреле она купила новый комплект постельного белья. Серо-зелёный. Без рисунков. В первый день, когда его застелила, открыла окно. Ветер чуть колыхал тюль. Было тихо. Так тихо, что слышно было, как гудит трансформатор где-то далеко.
Катя сварила гречку. Без соли. Просто так. Не потому что надо экономить, а потому что ей так было вкусно.
Села у окна, смотрела на вечерний свет. В телефоне замигало сообщение от Артёма.
«Ты вообще нормально спишь после всего?»
Она посмотрела. Подумала. И написала:
