Он замолчал — видимо, не ожидал такого прямого ответа. Потом выдавил ехидно:
— Ну ну, посмотрим, как ты запоёшь, когда доктора совсем уволят или посадят!
— Оставь меня в покое.
Она сбросила звонок и почувствовала, как в груди растёт непривычная лёгкость. Пусть всё нелегко, пусть конфликты не исчезают моментально, но, наконец, у неё нет страха оставаться самой собой.
И хотя историю с ложными обвинениями ещё предстояло довести до конца, внутренне она была спокойна: никакие заявления уже не заставят её вернуться назад. Она знала, что и Александр Олегович от всего сердца стремится защитить не столько себя, сколько её право жить без унижений.
На следующий день Лариса узнала, что Александра Олеговича скорее всего не уволят, так как фактов прямого нарушения никто не обнаружил — лишь подозрения из-за близких отношений с пациенткой. Ему могли вынести выговор, показательно лишить премии, но вряд ли дальше этого дело пойдёт. Её сердце слегка дрогнуло: всё-таки у этого человека были проблемы из-за неё… Но она вспомнила, как он протянул ей букет и сказал, что не может поступить иначе.
Вечером он ей позвонил:
— Лариса, я бы хотел обсудить кое-что. У меня пока нет права вести приём, но я собираюсь подать аппеляцию, чтобы разбирались всерьёз, без эмоций. Я не хочу, чтобы…
— Я всё понимаю, — перебила она. — Я не оставлю тебя в беде, я скажу всё, как было, что это наши взаимные чувства, а не выдуманная махинация.
— Спасибо, — проговорил он так тихо, что едва был слышен.
Теперь Лариса знала, что всё действительно изменилось. Ей не надо искать виноватых в том, что она долго терпела хмурую атмосферу в семье. Но и не надо оправдывать себя. Жизнь дала шанс вырваться из гнетущего круга. И теперь она могла идти дальше, вместе с человеком, который готов беречь её от бесконечных нападок и оскорблений.
Две недели спустя ей позвонила мама.
— Дочка, всё наладится у тебя? — спросила мама осторожно, зная, насколько всё непросто.
— Я верю, что всё будет лучше, чем было, — ответила Лариса.
Сразу после разговора она посмотрела на календарь: через день ей предстояло прийти на заключительное заседание по обвинению врача. Ларису должны были выслушать в качестве свидетеля. Ей хотелось лишь одного: справедливого решения, чтобы Александр мог продолжить медицинскую практику. А их личные отношения… они уже вышли за рамки врач-пациент.
В тот миг она вдруг вспомнила первую встречу с ним, как он мягко держал её руку, спрашивая, не кружится ли голова после обморока. В тот момент она впервые за много лет ощутила неподдельную теплоту, какую не чувствовала дома. Сейчас это стало её реальностью — и вряд ли кто сможет сломать то, что родилось, несмотря на все запреты.
Как и ожидалось, в итоге комиссию больше интересовали вопросы корректности назначенного лечения, чем пересуды об отношениях. Лариса дала правдивые показания, пояснив, что доктор ни в чём противозаконном не был замечен, а повторные обследования действительно назначались из медицинских соображений. В результате Александра Олеговича восстановили в должности, наложив дисциплинарный выговор за «нарушение врачебной этики».
Когда всё завершилось, он вышел к ней в коридор, уже без белого халата, и просто обнял, не стесняясь прохожих.
— Спасибо, Лариса. Я рад, что могу дальше лечить людей. И рад, что ты со мной.
Она промолчала, лишь почувствовала, как ей стало тепло и легко. Словно в первый раз за долгое время она дышала полной грудью.
