Утром старенький УАЗик с городской регистрацией гудел под окнами. Иван вышел на крыльцо. Из машины выскочил мужчина в дорогой пуховик, кинулся к жене и сыну.
— Леночка! Артём! Живы!
Иван смотрел, как они обнимаются. Рыжий вильнул хвостом: «Работа сделана».
Мужчина подошёл к лесничему, протянул руку:
— Игорь. Спасибо вам. Честно, я думал, с ума сойду.
— Не за что. Лес он хитрый, но добрый, если с ним по-людски. Больше к навигатору не верьте.
— Урок усвоили, — кивнул Игорь. — Чем можем отблагодарить?
— Поставьте на въезде к лесу нормальный указатель тропы. Долго прошу райцентр, да всё руки не доходят, — хмыкнул Иван.
— Сделаем, — пообещал Игорь. — И ещё… примите.
Он сунул Ивану пачку денег. Лесничий нахмурился:
— Не к делу. Псу можно косточку, мне — спасибо.
Игорь убрал деньги, смутился. Лена подошла, достала из кармана маленький серебряный крестик на тонкой цепочке:
— Это мне мама дала, когда я замуж выходила. Возьмите, пожалуйста. В благодарность.
Иван серьёзно посмотрел, покачал головой:
— Это семейное, оставь. Важнее хранить тёплое воспоминание.
Он вдруг снял со стены фотографию сына-курсанта, открыл шкатулку, вынул маленький армейский значок.
— Держи, Артём. Сын носил, на счастье. Пусть бережёт тебя.
Мальчик сиял, цепляя значок к куртке.
— Спасибо, дядя Коля!
— Иван, — поправил лесничий, гладя собаку по холке.
УАЗик уехал, шум мотора затих. Иван с Рыжим стояли на дороге, снег поскрипывал.
— Ну что, дружище, — хлопнул Иван ладонью по боку пса, — лишний повод загрустить жене поди придумала?
Рыжий тявкнул, будто отвечал: «Не грусти, хозяин, ещё пригодимся».
Через две недели на опушке вырос свежий указатель из струганного дуба: «Тропа «Брусничная». 3 км до трассы. Будь осторожен!» А ниже — металлическая табличка: «В благодарность лесничему Ивану Григорьевичу и псу Рыжему: за то, что лес стал чуть добрее.» Подписано: «Семья Кравченко».
Иван читал надпись, покачивал головой:
— Вот ведь… не удержались.
Рыжий прыгал вокруг, радостно вывалялся в снегу и выполнил свой фирменный вираж: «Служба продолжается».
Весной в районной газете появилось маленькое интервью с Иваном. Он говорил простые вещи:
— Лес как человек. Сначала прислушайся, потом ступай. А крик собаки — это тоже его голос.
В конце журналист спросил:
— Жалеете о чём-нибудь?
— О том, что жена не видит, как наш Рыжий людей спасает. Она бы сказала: «Это Москва виновата, вы дрессируете плохо». А потом всё равно несла бы ему миску с кашей.
Лесничий погладил пса. Тот съёжился от удовольствия, подвёл итог громким, довольным «гу-ав».
И лес вокруг, казалось, даже стал тише — слушал, понимал.
