— Угрожаешь? — сквозь зубы бросила свекровь.
— Предупреждаю. Угроза — это когда вы мне снова звоните в восемь утра с вопросом, когда внуков родим. Вот это страшно.
— Ты вообще женщина? — процедил Дмитрий. — Ты хоть раз думала о семье?
— Семья — это не когда на тебе едут, а ты улыбаешься. Это когда тебя уважают. А ты, Дима, давно стал… ну, не мужем, а менеджером в чужом проекте под названием «Павлик без машины».
И с этими словами Татьяна ушла в спальню. Села на край кровати. Глаза щипало. Внутри всё вибрировало, как при сварке. Но плакать не хотелось.
Хочется уехать. Куда угодно. Хоть в Рыбинск. Лишь бы подальше от этих троих и их делёжки моей жизни по частям.
На тумбочке замигал телефон. СМС от мамы:
Таня, ты там как? Папа нашёл старую дачу, можно будет тебе оформить. Главное — держись. Мы с тобой.
Уголки губ дрогнули. Вот она, настоящая семья — где не спрашивают, сколько стоит твоя машина, а просто спрашивают, как ты.
Она легла, не раздеваясь. За стенкой снова начался спор. Но теперь это уже не касалось её. Где-то там, в коридоре чужих желаний, шла война. А она — вышла из состава.
И впервые за много лет — чувствовала себя свободной.
Татьяна проснулась рано, будто организм сам хотел встать, прежде чем к ней снова кто-нибудь вломится с идеей, как «всё порешать». На кухне было тихо. Ни шороха. Наверное, уехали. Слава Богу. Она поставила чайник и плюхнулась на табурет.
На столе лежал желтый конверт. Почерк — такой, будто писал человек, который видел ручку в последний раз в 2003 году. Татьяна взяла письмо.
«Татьяна Сергеевна, добрый день. Пишет вам Сергей Олегович. Мы с вами когда-то были близки. Возможно, вы не захотите мне ответить, но всё же: я слышал, что у вас проблемы с мужем и квартирой. У меня есть предложение. Позвоните, если захотите обсудить. 8-925…»
Она чуть не уронила кружку. Сергей. Тот самый Сергей. Первый. Единственный, кого она действительно… ну, неважно. Была молодость, был роман, был глупый страх. Они расстались, потому что он уехал. А она осталась. У неё были сессии, работа, бабушка с давлением. У него — Лондон и MBA. Они не потянули расстояние.
А теперь он где-то нашёл её адрес? Или, чёрт побери, маму расспросил?
Она села за стол, как будто это был допрос. — Какая ты, Таня, была идиотка. Да, он уехал, но ты ведь тогда не дала даже шанса. Всё сама, сама, сама. Вот и досама себе семью, где свекровь спит на твоей подушке, а муж — на своей маме.
Раздался звонок в дверь. Сердце сжалось. Надеялась, глупая, что это Сергей. А это, конечно, реальность.
На пороге стоял молодой человек в форме — юрист. Не коп, но от формы веяло неприятностями.
— Добрый день. Вы Татьяна Сергеевна?
— Это вам. — Он протянул конверт и лист.
— Претензия от Дмитрия Алексеевича и Павла Алексеевича. Требование о добровольной передаче транспортного средства на основании совместного нажитого имущества. Предлагается решить вопрос без суда.
— Ого. А где подпись Светланы Григорьевны? Как координатор семейного беспредела?
— Э… Я всего лишь курьер. До свидания.
Она закрыла дверь и засмеялась. По-настоящему. Дико, надрывно, с хрипотцой.
— Ах вот вы как. Через бумажки пошли. Ну-ну.
Через полчаса Татьяна уже сидела у своей старой подруги Кати, адвоката, которая, как сама говорила, «разводила людей лучше, чем шампанское на свадьбе».
— Ты не поверишь. Они реально хотят через суд забрать мою машину. Мою, понимаешь? Я её купила ДО того, как Димон вообще вспомнил, что он мужик. Когда он ещё кофе разливал в коворкинге.
Катя только хмыкнула.
— Слушай, да они и квартиру могут сейчас попробовать делить, если совсем с катушек слетят. Ты же знаешь, Света не из тех, кто отступает. Это ж та ещё мадам.
— Я жила с ней под одной крышей. Я знаю больше, чем хотела бы. У неё даже манная каша в кастрюле пахнет упрёком.
