Марина любила навещать вокзал в небольшом райцентре почти каждый день. Не потому что ждала поезда или встречала кого-то из родных. Её тянуло туда совсем другое — несколько бездомных собак, прижившихся в тёмных закутках у склада. Она совала в сумку остатки еды, что оставались после её скромного ужина, и несла их своим тихим подопечным. Собаки выскальзывали навстречу, виляя хвостами, когда слышали шаги Марины. Они уже знали, что сегодня будет трапеза, и ждали добрую девушку с благодарным молчанием.
Она шла по перрону, осторожно обходя пассажиров с большими сумками. Вокзал выглядел так, будто время там остановилось. Облупившиеся стены, редкие объявления с потускневшими красками и старый киоск, в котором продавали чай, бутерброды и журналы. Воздух был пропитан запахом рельсового масла и пыли. Марина всякий раз удивлялась, как мало меняется это место, будто застыв в вечном ожидании какого-то важного поезда, который опаздывает уже много лет.
Она ещё не подходила к собакам, но заметила, что у киоска возле облезлой стены кто-то сидит. Сначала ей показалось, что это ребёнок дожидается своих родных. Но когда она на следующий день увидела его же, в том же самом месте, поняла: мальчик не встречает и не провожает. Кажется, он просто живёт на вокзале.
— Может, ждёт кого-то из родителей, — пробормотала Марина, укладывая остатки котлет в тарелочку для собак.
Мальчик не просил еды, не тянул руки к прохожим, не клянчил мелочь. Он лишь смотрел грустными глазами из-под тёмной чёлки и молчал. Марине было неловко подходить к нему, вдруг у него есть семья, а она сунется с расспросами. Но внутренний голос нашёптывал: «Что-то с ним не так, помоги!»
На третий день она решилась. Взяв из сумки бутерброд с сыром, который припасла себе на обед, она прошла мимо мальчика и незаметно положила бутерброд на газетную подстилку рядом с ним. Не хотела смущать.
— На, если захочешь, поешь, — пробормотала она, будто сама с собой, и тут же отошла к собакам.
Через минуту боковым зрением уловила, как мальчик берёт тот бутерброд, осторожно смотрит на него и откусывает крохотный кусок. Он ел медленно, будто не хотел показывать голод. Марина продолжала раздавать собакам еду, но в душе чувствовала, что сделала первый шаг.
Когда она уже собралась уходить, мальчик внезапно приподнял голову и тихо сказал:
Её сердце сжалось. Она присела на корточки, стараясь не напугать:
Он пару секунд молчал, потом произнёс:
— А ты здесь один? Где твоя мама?
Мальчик отвёл глаза, будто вспомнил что-то болезненное.
— Мама уехала… давно.
Марина сглотнула. Не хотелось выспрашивать детали, боясь ещё больше растревожить его.
— Извини. Тогда… ладно, если что, я тут почти каждый день бываю. Хорошо?
Вова посмотрел на неё с едва заметным кивком. Он явно не привык к беседам со взрослыми, которые обращаются к нему по-доброму. Марина встала и пошла прочь, но внутри у неё всё клокотало от желания помочь.
Наутро, пока варила кашу себе на завтрак, она поймала себя на мысли, что думает о Вове: как он ночует у киоска? Замёрз ли? Ест ли хоть что-то? Возможно, он боится, что мама придёт, а его не окажется на месте. Или он попросту не знает, куда податься.
Весь день она проработала в небольшом цветочном павильоне, хотя дел было мало: заказы к праздникам, иногда букеты на дни рождения. Ей хотелось поскорее закончить и пойти на вокзал, вдруг Вова всё ещё там. Прихватив пакет с супом в термосе и кусочками хлеба, она отправилась в привычный маршрут к собакам.
Мальчик сидел там же. Молчал, глядя на прохожих, но глаза у него уже не были такими пустыми. Увидев Марину, он чуть выпрямился.
— Привет, — сказала она, стараясь улыбнуться. — Я тут суп принесла, хочешь?
Он кивнул, голодно сглотнул, и она передала ему термос и пластиковый стаканчик. Вова налил себе немного, принюхался, отхлебнул. Руки у него дрожали.
— Вкусный, — пробормотал он.
— Радуюсь, что не пропал аппетит, — тихо ответила Марина. — А ты давно здесь?
— Неделю… или две. Точно не помню.
— Исчезла. Сказала, что поедет искать работу, я ждал, ждал… а потом нас выгнали из комнаты, денег не было.
Марина вздохнула, опуская глаза. Примерно такой ответ она и ожидала услышать: классическая ситуация, когда у взрослых что-то не складывается, а ребёнок в итоге оказывается на улице.
— Слушай, а папа у тебя есть?
— Нет, — отрезал он, и по выражению лица стало ясно, что этой темы касаться не хочет.
— Ты не пробовал пойти в полицию или к каким-нибудь знакомым?
Он хмуро помотал головой. Наверное, боялся, что его заберут в приют, да и к знакомым не факт, что дорога есть.
— Я жду маму, она обещала меня найти, — добавил он упрямо, — поэтому сижу тут.
Марина почувствовала, как ей хочется расшевелить его, сказать, что не стоит сидеть у вокзала, но понимала: для него это последняя надежда.
— Ладно, — произнесла она мягко. — Буду приносить тебе еду, хорошо? Но если что-то вдруг понадобится — одежда, например, ты скажи.
Вова снова поблагодарил её тихим кивком. Казалось, он не умел говорить много, да и не привык к ласковым словам. Марина ушла, унося в душе тревожное ощущение.
