В нотариальной конторе Петр Николаевич встретил ее серьезным видом.
— Садитесь, Марина Владимировна. К сожалению, у меня неприятные новости.
— Отчасти. Вчера ко мне приходил ваш муж с родителями. Они интересовались, можно ли оспорить завещание или вступить в права наследования как члены семьи.
У Марины внутри все сжалось:
— И что вы им ответили?
— Что завещание составлено юридически грамотно и оспорить его невозможно. Права на наследство имеете только вы. Но мне показалось странным, что они действуют за вашей спиной.
Петр Николаевич помолчал, потом добавил:
— Ваша тетя предупреждала меня, что так может случиться. Именно поэтому она установила трехмесячный срок ожидания.
— Клавдия Степановна была очень мудрой женщиной. Она говорила: «Деньги покажут людям их истинное лицо. Пусть Марина посмотрит, как поведут себя близкие, когда узнают о наследстве. И тогда поймет, кому можно доверять».
Марина почувствовала, как к горлу подступают слезы. Тетя Клава знала, что произойдет.
— Скажите честно, — попросила она. — Что бы вы сделали на моем месте?
Нотариус долго молчал, потом тихо сказал:
— Я бы послушал завет тети. Она хотела, чтобы вы были счастливы и свободны. А счастье не купишь за чужой счет.
Марина вернулась домой с твердым решением. Семья мужа сидела на кухне в ожидании.
— Ну что, подписываешь? — спросил Николай Петрович, кивнув на лежащий на столе договор.
— Нет, — спокойно ответила Марина. — Не подписываю.
— Что значит «нет»? — побагровела Людмила Ивановна.
— Это значит, что я не собираюсь отдавать свое наследство, — твердо сказала Марина.
Денис наконец поднял на нее глаза:
— Марин, ты понимаешь, что происходит? Ты разрушаешь нашу семью.
— Я? — Марина горько усмехнулась. — Это вы разрушаете семью, требуя моих денег. Когда наследства не было, вы меня любили?
— Конечно, любили! — воскликнул Денис.
— Тогда почему любовь внезапно стала зависеть от моего решения насчет денег?
Воцарилась тишина. Никто не мог ответить на этот вопрос.
— Ладно, — наконец сказала Людмила Ивановна. — Раз ты нас за людей не считаешь, живи одна со своими миллионами.
— Мама права, — поддержал ее Денис. — Если ты не можешь поделиться с семьей, значит, мы тебе не семья.
Марина смотрела на мужа, с которым прожила пять лет, и понимала, что видит его впервые. Этого жадного, слабого человека, готового разрушить брак ради денег.
— Хорошо, — тихо сказала она. — Если деньги для вас важнее семьи, то мне действительно не нужна такая семья.
Через неделю Денис съехал к родителям. Марина осталась одна в их двушке, но чувствовала себя странно освобожденной.
Прошел месяц. Денис иногда звонил, пытался помириться, но в его голосе Марина слышала фальшь. Он надеялся, что она передумает и поделится наследством.
Людмила Ивановна распространяла в их общем кругу знакомых слухи о том, что Марина стала жадной и бессердечной, получив деньги. Некоторые знакомые действительно отвернулись от нее. Но Марина не расстраивалась — она понимала, что теряет не друзей, а людей, которые дружили с ней только пока ей нечем было поделиться.
Зато появились новые проблемы. К ней стали обращаться дальние родственники, которых она не видела годами. Все просили в долг, все говорили о семейных узах и взаимопомощи.
Самой неприятной была встреча с двоюродным братом Игорем, который приехал из другого города.
— Маринка! — радостно воскликнул он, как будто они виделись вчера, а не пять лет назад. — Слышал про твое счастье! Поздравляю!
Они встретились в кафе. Игорь выглядел помятым, одежда была дешевой, но он старался держаться бодро.
— У меня к тебе дело, — сказал он после обмена любезностями. — Мне нужен кредит на бизнес. Дай в долг миллион, через год верну два.
— Игорь, у меня пока нет этих денег, — попыталась объясниться Марина. — Наследство еще не оформлено.
— Да ладно тебе! — отмахнулся он. — Все знают, что ты богатая стала. Неужели родному брату не поможешь?
— Родному? — удивилась Марина. — Мы же двоюродные, и видимся раз в несколько лет.
— Кровь не водица, Марин. И потом, деньги большие, поделись с роднёй.
— А если я не хочу делиться?
— Тогда ты стала совсем чужой, — холодно сказал Игорь и ушел, не попрощавшись.
После этой встречи Марина поняла, что тетя Клава была абсолютно права, устанавливая трехмесячный срок ожидания. За это время она увидела истинное лицо многих людей.
Шли недели. Марина привыкала к одиночеству и даже находила в нем свои плюсы. Никто не требовал от нее отчета о планах, никто не лез с советами о том, как правильно тратить еще не полученные деньги.
Она начала ходить в спортзал, записалась на курсы английского языка, которые откладывала годами. Впервые за долгое время у нее появилось время на себя.
Но были и грустные моменты. Особенно тяжело было вечерами, когда приходила с работы в пустую квартиру. Иногда Марина думала: а может, стоило поделиться с семьей мужа? Может, она действительно стала эгоистичной?
