— Знаешь, что самое страшное? — Лида вертела в руках чашку с остывшим чаем. — Я начинаю её ненавидеть. И Диму тоже. И себя — за то, что позволила этому случиться.
— А почему ты позволяешь этому продолжаться? — тихо спросила Таня.
— А что я могу сделать? Не бросать же больного человека!
— Лида, — Таня взяла её за руку. — Послушай меня внимательно. Ты не обязана жертвовать собой. Даже ради семьи. Особенно если эта семья не ценит твою жертву.
— Никак. Тебя планомерно уничтожают. И если ты сама себя не защитишь, никто этого не сделает.
По дороге домой Лида думала о словах подруги. Что-то в них было такое… правильное. Почему она должна чувствовать себя виноватой за то, что хочет нормальной жизни?
Дома её встретила непривычная тишина. В комнате свекрови горел свет, и оттуда доносились голоса. Один из них был незнакомым, мужским.
— …и что ты предлагаешь? — это говорил Дима. — Бросить маму?
— Я предлагаю перестать прятать голову в песок, — ответил незнакомец. — Посмотри, что происходит! Ты теряешь жену, и ради чего? Ради маминых манипуляций?
— Антон, не начинай, — устало отозвался Дима. — Ты же знаешь маму…
— Именно потому, что я её знаю! — В голосе незнакомца звучала горечь. — Помнишь, как она развела нас с Леной? Точно так же — «я больная, я одинокая, вы меня бросили». И чем всё закончилось? Лена не выдержала и ушла. А я… я просто сбежал в другой город.
Лида замерла у двери. Антон — старший брат Димы. Она знала о его существовании, но за пять лет их брака ни разу его не видела. Он жил где-то на севере, работал вахтами и домой не приезжал.
— Это другое, — в голосе Димы появилось упрямство. — Мама действительно болеет…
— Да, болеет! — перебил Антон. — Но это не даёт ей права разрушать чужие жизни! Очнись, братишка. Пока не поздно.
Лида тихонько отступила от двери и вышла на кухню. Руки дрожали, когда она наливала себе воды. Значит, она не первая? Значит, это система?
Следующая неделя прошла как в тумане. Лида механически выполняла все обязанности, но внутри неё будто что-то надломилось. Она больше не пыталась угодить свекрови, не реагировала на её придирки. А по ночам лежала без сна и думала, думала, думала…
Антон уехал через три дня, но его слова остались. Они звенели в ушах, когда Галина Васильевна в очередной раз начинала жаловаться на неблагодарных детей. Они всплывали в памяти, когда Дима в очередной раз «задерживался» на работе.
А потом случилось то, что должно было случиться. В один из вечеров, когда Лида меняла свекрови повязку, та вдруг сказала:
— Знаешь, Лидочка, я тут подумала… Может, вам с Димой эту квартиру переписать? Всё равно я уже старая, долго не протяну…
Лида замерла с бинтом в руках.
— Только условие одно, — продолжала Галина Васильевна. — Ты должна будешь со мной до конца сидеть. А то знаешь, как бывает — получат наследство и забудут про мать…
