— Можно войти? — спросила она непривычно тихо.
Марина молча открыла дверь шире. Свекровь прошла на кухню, села на краешек стула:
— Я долго думала… — начала она и замолчала.
В этой паузе было больше искренности, чем во всех предыдущих разговорах.
— Мне страшно, — вдруг призналась Ольга Петровна. — Страшно, что вы уедете, что я не увижу внука, что…
— Что потеряете контроль? — подсказала Марина.
— Что останусь одна, — выдохнула свекровь. — Когда Лёша женился на тебе, я думала… думала, что теперь у меня будет дочка. А вместо этого начала воевать. Сама не знаю, почему.
Это было начало — трудное, неловкое, но искреннее. Начало новых отношений, где не было места манипуляциям и играм в «заботу», зато нашлось место для настоящих чувств.
А Дмитрий… Дмитрий просто исчез из их жизни. Молча, без объяснений и прощаний. Лидия потом рассказала, что он уехал в другой город — «налаживать бизнес». Но они все понимали, что дело не в бизнесе. Просто иногда легче убежать, чем признать свою вину.
Беременность протекала непросто. Токсикоз не отпускал до шестого месяца, врачи настояли на больничном. Но впервые за долгое время Марина чувствовала себя… спокойно. Будто всё встало на свои места.
Она продолжала работать удалённо — теперь уже не от безысходности, а от любви к своему делу. Алексей каждый вечер массировал ей опухшие ноги и читал вслух книги об уходе за младенцами. А Ольга Петровна… Ольга Петровна научилась стучать, прежде чем войти.
В конце седьмого месяца они узнали, что будет девочка.
— Только не называйте её в честь меня, — попросила свекровь, и все рассмеялись — впервые так легко и искренне.
Роды начались внезапно — среди ночи, на две недели раньше срока. Схватки накатывали волнами, Алексей метался по квартире, не находя себе места. А потом вдруг успокоился, собрался и чётко, по пунктам начал действовать — как на своей работе, когда решал сложную инженерную задачу.
Когда всё закончилось, и маленькая Соня уже спала в своей кроватке, Марина поняла, что наконец-то чувствует себя дома. По-настоящему дома — не потому, что здесь прошло её детство, а потому, что здесь началась её новая жизнь.
Старая берёза за окном всё так же качала ветками, но теперь это было похоже не на отрицание, а на колыбельную. Первый этаж, который казался проблемой, оказался благословением — не нужно было таскать коляску по лестницам. А соседские близнецы стали первыми нянями для маленькой Сони — водились с ней, когда Марина работала над срочными проектами.
Жизнь не стала проще. Но она стала настоящей — без масок, без игр, без фальшивой заботы и притворного единства. А ещё она научила их главному: дом — это не стены, которые достались в наследство. Дом — это люди, которые готовы строить его вместе, кирпичик за кирпичиком, день за днём.
И пусть квартира на первом этаже не была похожа на дворец из глянцевых журналов — она была их крепостью. Местом, где можно быть собой, где принимают таким, какой ты есть, и любят не за соответствие чьим-то ожиданиям, а просто так, без условий и требований.
А большего, наверное, и не нужно.
