— Аля только в себя стала приходить, а вы!
— Мама, у нас своя семья, мы хотим побыть одни, — попытался объяснить Борис.
— Эгоисты! Только о себе и думаете. Аля пережила столько горя, а вы не хотите помочь и поддержать её! — продолжала гнуть свою линию мама Бориса.
Целых пятнадцать минут Валерия Львовна распекала сына по телефону. Он не прерывал разговор, но и не слушал, просто положил телефон рядом на стол и сидел, уставившись в одну точку.
— Боря! Боря? Ты меня слышишь, что я тебе говорю? — наконец спросила Валерия Львовна, прервав свой словесный поток.
Борис поднёс телефон к уху.
— Слышу, мам. Мне некогда, прости, — произнёс он и, наконец, прервал беседу.
Жена Катерина вошла в комнату и увидела мужа, сидящего за столом и задумчиво потирающего лоб.
— Жалко мне Алю, жалко! Но, что поделаешь? Мать кричит, что мы совсем бесчувственные, — ответил он на вопросительный взгляд жены.
— Да. Очень бесчувственные, «особенно твоя Катя», — сердито передразнила она свекровь. — Может Алю ещё и в постель к нам пустить, чтобы утешить?
— Ну что ты говоришь такое! — возмутился муж. — Никто ничего подобного не предлагает. Просто мать сильно за неё переживает, всё-таки она её дочь. Ведь Але и правда, досталось. Такое пережить...
— Да понимаю я всё! — перебила Катя. — Но мы-то тут при чём?
Борис молчал. Он думал, как выйти из этой ситуации с наименьшими потерями.
***
Борис и Аля — брат и сестра, Алевтина старше на семь лет. Замуж Аля вышла, едва окончив институт. Борису тогда было семнадцать, и он учился в одиннадцатом классе. Свадьба сестры запомнилась ему, как очень шумное событие, на которое собралось много гостей. Приехали даже те родственники, которых он ни разу в жизни не видел: мать общалась с ними по телефону. Пришло много друзей сестры и родителей. Праздник получился весёлый и всем понравился.
Второй день свадьбы омрачился тем, что отец Али и Бориса, Роман Евгеньевич попал в больницу. Через день его не стало. Врачи что-то говорили про то, что ему нельзя было пить…
Борис впервые в своей жизни столкнулся с серьёзной утратой. С этим трудно было смириться, не только ему и сестре, но особенно, матери. Валерия Львовна плакала днями напролёт, отказывалась есть, и выходить на улицу.
Борис утешал её, как мог, ведь кроме него теперь рядом с матерью никого не осталось. Родственники разъехались по своим домам, а Алевтину, которая никак не хотела оставлять мать, Валерия Львовна всё же уговорила уехать к мужу, туда, куда Аля переехала ещё за полгода до свадьбы.
— Не надо тут тебе со мной сидеть, плакать, хватит. У тебя своя жизнь, — твердила она, сжимая в руке совершенно мокрый от слёз носовой платок . — Ромочка бы не одобрил.
— Мама, у нас общее горе… — возражала Аля. — И нам надо держаться вместе.
— Но у тебя медовый месяц, девочка! Езжайте в путешествие, как и запланировали, зачем менять планы? Только деньги потеряете. Сплошные потери… Потери… — сказала Валерия Львовна и снова заплакала.
Аля уехала. Мать была права, переигрывать было поздно. На следующий день она улетела с мужем на отдых, который, конечно же, всё равно был омрачён грустным событием.
Понемногу Валерия Львовна смогла прийти в себя, тем более что Борис оканчивал школу, и ему предстояло поступление в вуз. Наступило волнительное лето: экзамены, ожидание результатов, подача документов и наконец — зачисление.
— Умница, сын! — радовалась Валерия Львовна, обнимая Борю. — Поступил на бюджет. Я так переживала, платное обучение мы бы не потянули, сначала на свадьбу, потом на похороны столько денег потратили! Хорошо хоть нам родственники помогли. Эх… Как жизнь непредсказуема! Ведь они на свадьбу ехали, а попали ещё и на... (продолжение в статье)
— Ольчик, ты немножечко неправильно полы моешь, я тебе уже говорил — услышала Ольга голос Михаила за спиной, едва успев начать орудовать шваброй. Она уже привыкла: каждое её действие по дому — повод для мастер-класса от ее суженного. И ведь не промолчишь — он обязательно выскажется.
— Спасибо, Мишаня, у меня, конечно, уже стаж лет двадцать, но всегда приятно услышать что-то новенькое, — сдержанно ответила она, не отрываясь от тряпки.
Но Михаилу и этого было мало. Он подошёл поближе, постучал носком тапка по влажному полу и нахмурился.
— Понимаешь, дорогая, надо начинать с углов, а не с середины комнаты. А ты только всю грязь размажешь по этим углам, забьешь ее наоборот туда, — наставительно добавил он, словно учитель школьнице.
На Ольгу уже накатывало раздражение. Вечная позиция "Взрослого" у мужа ей категорически не нравилось. И в эти моменты она чувствовала себя в позиции "Ребенка", которого нужно вечно чему-то учить новому.
Ведь «советы» мужа не ограничивались уборкой. (продолжение в статье)
— Я тебе запрещаю! – передразнила Полина. – Это так забавно!
Она потрепала мужчину по щеке.
— Ничего забавного не вижу, — отстранился Костя, — и я не шутки шучу, а на полном серьезе запрещаю!
— Ревнивец ты мой! – улыбнулась Полина.
— Лучше буду ревнивцем, чем рогоносцем! – серьезно сказал Костя.
— Костя, мне уже не смешно, — ответила Полина.
— А мне изначально смешно не было! – заявил мужчина. – Я тебе запрещаю ехать одной на курорт!
— Поехали со мной, в чем проблема? – спросила Полина.
— Ты же сама прекрасно знаешь, что у нас большой проект, меня никто не отпустит!
— Знаешь, незаменимых у нас нет, есть незамененные! Поставь вопрос ребром! А за две недели они там не запнутся! – отмахнулась Полина. – Тем более, приедешь ты отдохнувший, посвежевший! Из тебя работник будет всем работникам на зависть!
— Хватит демагогию разводить! – Костя стукнул кулаком по столу. – Тут и ежу понятно, что если я уеду, то вернусь уже безработным! Не то у нас начальство!
— Не знаю, — легкомысленно крутанулась на месте Полина. – Я сейчас в сортах начальства не разбираюсь! Меня ждет море, песок, бриз, шезлонг и коктейли!
— Нет! – крикнул Костя. – Я запрещаю!
— Море ты запретить не можешь, как и все остальное! – рассмеялась Полина и начала собирать вещи.
— Не строй из себя ... ! – Костя подошел к Полине и развернул ее к себе лицом. – Я прекрасно знаю, что в этой блондинистой головке водятся мозги!
— Спасибо за комплимент! – Полина состроила глупое выражение лицо и захлопала ресницами.
— Полина, не беси меня! В последний раз тебе говорю, что я запрещаю тебе ехать одной на курорт!
— Точно, в последний?
— Точнее некуда!
— Отлично, тогда ты больше мне ничего не говоришь, а я спокойно собираюсь! – она чмокнула его в щеку и закружилась по комнате: — Две недели счастья и тепла! Две недели моря и песка!
Костя бесцеремонно схватил Полину за руку и усадил на диван:
— Полина, ты — моя женщина, я — твой мужчина! Я запрещаю тебе ехать на курорт!
В голосе послышалась явственная угроза, поэтому Полина поняла, что шутки кончились. Хотя, Костя, видимо, и сразу не шутил, а вот шутки со стороны самой Полины пора прекращать. Что-то Костя разбушевался.
— А можно поинтересоваться, — как бы украдкой, тихо и спокойно, начала Полина, — а на каком основании ты мне запрещаешь?
— Что значит, на каком основании? – взбешенно прокричал Костя. – Ты моя женщина! Ты живешь в моей квартире на моем обеспечении! И это я закрыл глаза на твое прошлое, хотя не каждый бы мужчина отважился!
Принял, понимаешь, с историей! Я забочусь о тебе! Твою, да и свою честь отстаиваю, потому что мнение о тебе складывается, будто ты на тр. (продолжение в статье)
