Но что-то изменилось. Саша часто ловил на себе задумчивый взгляд Кати, словно она оценивала его заново, а может, и себя тоже.
Спустя полгода они стали жить вместе. Сашина аккуратность и Катина творческая натура создавали странную, но гармоничную смесь. Их квартира постепенно наполнялась вещами, которые рассказывали историю их отношений: книги на полках — от его серьёзной классики до её красочных альбомов по искусству, странные сувениры с поездок, фотографии в рамках.
Однажды, возвращаясь с работы, Саша встретил в подъезде пожилую соседку с пятого этажа, Нину Егоровну. Она с трудом поднималась по лестнице, неся тяжёлую сумку с продуктами.
— Давайте помогу, — предложил Саша, забирая сумку.
— Спасибо, милок, — улыбнулась старушка. — Лифт опять не работает, а мои ноги уже не те.
По дороге наверх она рассказала, что живёт одна, муж умер три года назад, а дети разъехались по разным городам и навещают редко. Единственным её компаньоном была кошка Жозефина — белоснежная, с голубыми глазами красавица, которую она когда-то подобрала на улице.
— Заходи как-нибудь чай попить, познакомлю вас, — пригласила Нина Егоровна, когда они дошли до её квартиры.
Саша вежливо кивнул, не собираясь принимать приглашение. Однако дома он рассказал об этой встрече Кате, и она загорелась идеей навестить одинокую соседку.
— Представляешь, как ей одиноко? — говорила Катя, накрывая на стол. — Давай сходим к ней в выходные, отнесём что-нибудь домашнее.
Саша неохотно согласился, больше из желания порадовать Катю, чем из интереса к соседке или, тем более, её кошке.
В субботу они испекли яблочный пирог (Катя готовила, а Саша критиковал процесс, пытаясь внести порядок в кухонный хаос) и поднялись на пятый этаж.
Квартира Нины Егоровны оказалась маленькой, но уютной. Старинная мебель, кружевные салфетки, фотографии в рамках — всё дышало историей. А на подоконнике, греясь в лучах солнца, сидела та самая Жозефина — изящная, белая как снег, с внимательными голубыми глазами.
Саша старался держаться от кошки подальше, но к его удивлению, она не проявляла к гостям никакого интереса, лишь изредка поглядывая в их сторону с царственным равнодушием.
— Такая красавица, — восхищалась Катя, разглядывая кошку. — И совсем не линяет, да?
— Линяет, конечно, — усмехнулась Нина Егоровна, — но я каждый день её расчёсываю. Да и характер у неё чистоплотный, сама за собой ухаживает.
За чаем старушка рассказывала о своей жизни, о работе бухгалтером, о муже, о детях. Саша слушал вполуха, пока не услышал историю о том, как появилась Жозефина.
— Представляете, нашла её зимой, в подвале. Такой комочек дрожащий, еле живой. Принесла домой, а муж мой, царствие ему небесное, был против категорически. Всю жизнь животных не любил, как и вы, молодой человек, — она проницательно взглянула на Сашу. — Говорил: зачем нам эти проблемы, шерсть, грязь. А потом привязался к ней сильнее меня. Последние годы она всё больше на его коленях сидела. Говорил, что она его от сердечных приступов спасает, успокаивает.
Саша невольно посмотрел на кошку другими глазами. Она по-прежнему сидела на подоконнике, но теперь смотрела прямо на него, словно понимала, что речь идёт о ней.
После этого визита Катя стала регулярно навещать Нину Егоровну, иногда прихватывая с собой Сашу. К его удивлению, эти визиты становились всё менее напряжёнными. Жозефина оказалась действительно чистоплотной и спокойной. Она никогда не прыгала на столы, не попрошайничала, не путалась под ногами. Постепенно Саша начал замечать в ней какое-то достоинство, почти человеческое понимание.
