— Марина, ты вообще слышишь, что я говорю?! — голос начальника бил в ухо сквозь наушники, резкий, как удар линейкой по столу. — Презентация была сырой! Клиент смотрел, как на цирк. Ты в отпуске или на работе?
Марина глядела в окно аэропорта. За стеклом — грузчики, тележки, дождь. На экране ноутбука завис слайд с логотипом клиента. В наушниках орал начальник. Она нажала на кнопку, выключила звук, с усилием закрыла крышку и сняла гарнитуру. Тут же загорелся экран телефона: «Звонила мама».
— Ты где? — голос матери был глухой, будто сквозь платок. — У отца всё плохо. Он в реанимации. Ты успеешь прилететь или опять будешь объяснять, как ты занята?
— Я уже в Шереметьево. Вылетаю через сорок минут.
— Понятно… Ну, хоть на этот раз не совсем опоздала. Хотя… — пауза, — всё равно поздно…
Связь оборвалась. Марина уставилась в экран, где отражалась сама — с уставшими глазами, скомканной рубашкой и влажной прядью у щеки. Подбородок дрогнул. Она выдохнула, подалась вперёд, положила голову на руки.
Летела без пересадок, рейс задержали на двадцать минут. Пока ждала багаж, пыталась дозвониться маме — безуспешно. Такси ехало медленно, за окном серый город сменялся обочинами и рекламой аптек. Она почти не смотрела в окно, сжимала ремень сумки и всё думала, успеет ли. У приёмного покоя остановилась, не сразу решилась войти.
— Ты, как всегда, не вовремя, — сказала Галина, когда Марина вошла в приёмное отделение. У неё был такой вид, будто она простояла там несколько часов — руки скрещены, пальцы вцепились в ремешок сумки.
Марина замерла, держа рюкзак в одной руке.
— Всё. Уже всё, поняла? — тон ровный, без рыданий. — Ты опять прилетела, когда всё уже кончилось. Как всегда — в последний момент, когда решать уже нечего.
Они шли к машине молча. Марина не решалась даже спросить, где он. Только в машине Галина тихо добавила:
— Его больше нет. Отмучился…
Дом встретил сквозняком и запахом картошки. Где-то в дальней комнате кто-то кашлял. Объятий не было. На вешалке висела его чёрная кофта — как будто он только что её снял. Рядом — мамины тапки, небрежно сброшенные, как в любой другой день. Всё было на своих местах, только человека больше не было.
Наступил день прощания. Утро пролетело быстро. Всё было как обычно — сборы, какие-то люди, разговоры вполголоса, формальности.
Погода была ветреной, трава шуршала под ногами. Марина стояла рядом с Игорем — младшим братом, с которым у неё с детства были натянутые отношения. Они почти не общались, даже сейчас он будто был где-то в стороне. Она не слушала речи. Взгляд сам по себе скользнул в сторону.
У сосны, чуть в стороне, стояла женщина. Пальто серое, затянутое в талии, в руках — старый носовой платок. С ней — двое подростков, мальчик и девочка. Лица незнакомые. Девочка сжимала зубы, будто от ветра, мальчик смотрел в землю. Женщина ловко отвела взгляд, когда Марина встретилась с ней глазами.
— Кто это?.. — пробормотала Марина, но Игорь не услышал.
Позже. На кухне гремели чашки. Андрей, старший брат — рассудительный, сдержанный, почти всегда безэмоциональный — наливал чай, молча поставил перед Мариной. Потом сел напротив, уставился.
— Ты тоже заметила ту женщину с детьми? — спросил он, не отрывая взгляда.
— А ты точно не знала, кто они? — Андрей придвинулся ближе, прищурился. — Она как-то посмотрела на тебя, будто вы знакомы. Может, виделась с ними где то?
— Нет, — голос её дрогнул. — Я видела их впервые. И мне так же ничего не понятно и странно, как и вам.
