— Может, этим летом всё-таки выберемся к морю? — Павел говорит громче обычного, перекрикивая скрип разболтанной дверцы шкафа. — Мне дали бесплатный проезд, если дособираем на жильё, то и на неделю хватит.
Анна не сразу отвечает. Она держит в руке телефон, на экране — три баланса: зарплатный, накопительный для ипотеки и тот самый, «отпускной». Считает про себя, быстро выдыхает сквозь зубы.
— Ты видел, сколько осталось после оплаты всего? Коммуналка уже завтра уйдёт по автоплатежу. У Маши кружок через два дня, ещё лекарства на неделю… А продукты?
Павел хлопает по полке, она не закрывается. Его раздражает, что все бытовые мелочи ложатся на плечи, а крупное — всегда «на потом».
— Я не просто так спросил. Может, хоть раз — не себе, а для Маши? Она так ждёт. Я же работаю, не сижу сложа руки.
Анна смотрит на него с усталой улыбкой. Убирает телефон, трёт лоб.
— Я не против моря. Я против того, чтобы потом считать каждую копейку и объяснять Маше, почему мы едим гречку третью неделю подряд.
Павел хмыкает, достаёт отвёртку, продолжает ковыряться в дверце.
— Ладно, давай дотянем хотя бы до весны, если получится.
Маша появляется на пороге, босиком, с растрёпанными волосами и блокнотом в руках. Она подслушала разговор, лицо светится.
— Мы поедем к морю? — смотрит то на маму, то на папу.
Анна улыбается дочери чуть теплее, чем минуту назад.
— Если соберём денег, поедем.
Маша подпрыгивает, убегает в свою комнату, хлопает дверью. Через мгновение возвращается, показывает два бумажных кораблика и открытку с синим пятном: море.
— Это для нас! Вот, если что, я могу ещё нарисовать. А если в парке найду красивые камушки — тоже соберу, они будут как сокровища с моря!
Павел смотрит на Анну: ему хочется верить, что всё получится. Она молча кивает, смотрит на остаток суммы, не зная, как объяснить дочери, что море — пока только в мечтах.
Позже, когда Маша уже спит, Анна и Павел сидят на кухне, разделяют последние тысячу рублей. На столе пачка таблеток, чек из аптеки и хлеб.
— Ты возьми на хлеб, а я куплю Маше на кружок. Нам до зарплаты дотянуть бы. Ничего, ещё чуть-чуть — зато осенью внесём первый взнос на ипотеку, — Анна говорит тихо, будто боится, что слова расплескают надежду.
Павел кивает, смотрит на потолок, потом в окно. В квартире тихо, только холодильник потрескивает.
Звонит телефон. На экране — «Мама». Павел выдыхает, выходит в коридор, включает динамик.
— Паш, привет. Ты не спишь? Я только с больницы вернулась. Врачи говорят — без санатория колено не восстановится, а путёвка дорогая. Ты же понимаешь, здоровье у меня одно… Я так устала после операции.
