— Всё именно там, где должно быть.
И я это имела в виду. Скоро она узнает, что это означает. И когда узнает, ей придётся смириться с осознанием того, что она выбрала жадность вместо любви. И потеряла и то, и другое.
Следующее утро было необычайно спокойным. Такая тишина, которая тяжело висит в воздухе, когда даже птицы словно не уверены, стоит ли им петь. Я была на кухне, медленно помешивая кастрюлю с овсянкой, мой разум странно спокоен. Я уже говорила с Николаем Петровичем.
Новое завещание было подписано, заверено и сохранено в безопасности. Наследие моего мужа теперь было в безопасности — не в руках оппортунистов, а во власти цели.
Через коридор я могла слышать, как Оля тихо смеётся с Игорем, вероятно, планируя, что купят в первую очередь. Новую машину, может быть, ремонт их кухни, или, возможно, ту поездку в Италию, о которой она всегда упоминала.
«Если бы только старуха поскорее отошла».
Я взглянула на часы. Ещё десять минут. Именно тогда прозвенел дверной звонок.
— Иду! — крикнула Оля, подбегая к двери.
Мне не нужно было смотреть. Я уже знала, кто это.
Николай Петрович вошёл с портфелем в руке, его осанка была твёрдой и собранной:
— Доброе утро, — сказал он с лёгким кивком. — Я здесь для оглашения завещания господина Волкова.
Игорь появился за Олей, явно пытаясь не улыбаться:
— Мы не ожидали так скоро.
— Да, ну, — вежливо сказал Николай Петрович. — Семья просила ускорить процесс.
— Семья? — спросила Оля, моргнув. — Но здесь только мама.
Николай Петрович взглянул на меня:
— Действительно, она здесь.
Мы все сели в гостиной. Завещание лежало в запечатанном конверте на журнальном столике. Оля смотрела на него, словно на рождественский подарок, которого ждала весь год. Игорь то и дело поглядывал то на неё, то на адвоката, практически потирая руки.
— Начнём, — сказал Николай Петрович, вскрывая конверт. Он прочистил горло: — Я, Михаил Сергеевич Волков, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, объявляю это своим последним завещанием. Назначаю свою жену, Елену Михайловну Волкову, единственным исполнителем моего имущества и предоставляю ей полную власть изменять или управлять моим наследством по её усмотрению.
Игорь слегка нахмурился. Николай Петрович продолжил:
— Моей любимой дочери, Ольге Михайловне Беловой, я оставляю сумму в размере десяти тысяч рублей для использования по её усмотрению. Её мужу, Игорю Белову, я оставляю свою коллекцию старых клюшек для гольфа и книг, если он когда-нибудь найдёт время их прочитать. Моим внукам, Артёму и Софье, я оставляю образовательный фонд в размере двухсот пятидесяти тысяч рублей каждому, который будет выплачен, когда они достигнут студенческого возраста.
Оставшаяся часть моего имущества, включая наш дом, наши предприятия и остальные инвестиции, должна управляться и жертвоваться по усмотрению Елены на те цели, которые мы больше всего ценили: поддержка ветеранов, приюты для женщин и образовательные программы для детей из неблагополучных семей.
В комнате воцарилась полная тишина. Рот Оли медленно приоткрылся:
— Что? — прошептала она. — Это… это не то, что ты говорила раньше, мам. Ты сказала, что я получу дом.
Я встретила её взгляд спокойно и твёрдо:
