— Мам, поешь хоть что-нибудь, — Павел поставил передо мной тарелку с супом. Сын старался заботиться, чувствуя свою вину.
— Не хочу, — я отодвинула тарелку.
— Он вернётся, — попытался утешить Павел. — Остынет и вернётся.
— Ты не видел его глаз, сынок. Не видел, как сильно я его обидела.
По ночам я плакала в подушку. Днём бродила по комнатам, вспоминая, что в этом доме сделал Виктор. Вот эту стену он покрасил. Здесь прибил полку. Тут заменил проводку.
Я не просто потеряла мужа — я предала самого близкого человека.
На четвёртый день я не выдержала. Накинула куртку и поехала в город, к его квартире. Поднялась на пятый этаж, долго стояла у двери. Что я скажу? Как объясню, почему скрывала правду?
Наконец решилась и позвонила. Тишина. Может, его нет дома? Или не хочет открывать? Позвонила снова, дольше. Тишина.
— Его нет, — сказал голос за спиной.
Я обернулась. Соседка — пожилая женщина в цветастом халате.
— Он на работе, — пояснила она. — Приходит поздно. Сам не свой последние дни.
— Спасибо, — я кивнула и побрела вниз по лестнице.
У подъезда я замерла. Что теперь? Ехать домой? Ждать, когда он сам объявится? Нет, я уже наждалась.
Я знала, где Виктор работает — строительная фирма в промзоне на окраине. Полчаса на автобусе, и я уже стояла у серого двухэтажного здания. Вокруг сновали рабочие, грузовики с материалами.
— Вам кого? — спросил охранник на проходной.
— Виктора Ковалёва. Я его жена.
— Он на объекте. Новый магазин на Солнечной. Знаете, где это?
Конечно, знала. Ещё двадцать минут на автобусе — и вот я уже у недостроенного здания.
Виктор стоял в стороне от рабочих, что-то отмечая в планшете. Он был в каске и рабочей куртке. Заметно осунулся, под глазами залегли тени. При виде меня замер, растерялся.
— Анна? Что ты здесь делаешь?
Я вдруг поняла, что не подготовила речь. Просто шагнула к нему:
— Прости меня. Я всё испортила, я знаю.
Он огляделся вокруг, явно смущенный таким разговором при рабочих.
— Пойдём, — сказал он наконец, указав на вагончик прорабской.
Мы сели за стол, заваленный чертежами. Молчали, не зная, с чего начать.
— Как ты? — спросил Виктор, не глядя на меня.
— Плохо, — честно ответила я. — А ты?
Снова тишина. Я собралась с духом:
— Я звонила. Писала…
— Знаю, — он кивнул. — Мне нужно было время.
— Чтобы понять, как жить дальше, — Виктор наконец посмотрел на меня. — Десять лет, Анна. Я вложил в вашу семью десять лет жизни, а оказалось, что был для тебя… не знаю, кем.
— Ты всегда был для меня самым важным человеком, — мой голос дрогнул. — Я просто… испугалась.
— Что если я скажу про завещание, ты обидишься. Что между тобой и Павлом будет ещё хуже. Что придётся выбирать, — я сглотнула ком в горле. — Я запуталась, Витя. Пыталась усидеть на двух стульях — быть хорошей дочерью для папы, хорошей матерью для Павла и хорошей женой для тебя. И всё испортила.
Виктор молчал, постукивая пальцами по столу. Я продолжила:
— Знаешь, эти три дня я всё думала о нашей жизни. О том, как мы познакомились. Как ты сразу взялся помогать с домом. Как поддержал, когда умер Игорь. Как возился с Павлом, хотя он тебя отталкивал.
— Он хороший парень, — тихо сказал Виктор. — Просто запутался. Как и ты.
— Нет, — я покачала головой. — Я не запуталась. Я просто струсила. И мне очень стыдно за это.
Виктор поднял на меня глаза — уставшие, но всё такие же родные.
— Чего ты хочешь, Анна?
— Тебя, — ответила я просто. — Мне не нужен этот дом. Не нужно наследство. Мне нужен ты.
— А как же родовое гнездо, про которое твой отец вечно говорил?
— К чёрту! — я вдруг разозлилась. — Дом — это стены. А семья — это люди. Ты моя семья, Виктор. И если для этого нужно продать дом и купить новый, общий — я сделаю это хоть сейчас.
Виктор смотрел на меня с удивлением. Я полезла в сумку и достала папку.
— Что это? — он недоуменно взял бумаги.
— Брачный договор, — сказала я. — Я была у юриста. Если ты подпишешь, половина дома будет твоей. Официально. По закону.
Виктор открыл папку, пробежал глазами по строчкам. Потом поднял на меня неверящий взгляд:
— Абсолютно, — я кивнула. — Этот дом столько же твой, сколько и мой. Ты вложил в него душу, руки, деньги. А главное — ты моя семья, Виктор. И я хочу, чтобы мы были вместе без всяких «но» и недосказанностей.
Он долго молчал, глядя на документы. Потом закрыл папку.
— А Павел? Он согласен?
— Он знает, что я к тебе поехала. Знает про договор. Сказал… сказал, что ему стыдно за то, что он наговорил. И что если ты вернёшься, он больше никогда не будет вести себя так.
— Нет, — я покачала головой. — Ничего не будет просто. Но я готова бороться — за тебя, за нас. И Павел тоже.
Снова повисла тишина. Я не торопила, давая Виктору время подумать. Наконец он спросил:
— Ты правда хочешь, чтобы я вернулся?
— Больше всего на свете, — прошептала я. — Эти три дня я поняла, что дом без тебя — просто стены. И что я без тебя — совсем не я.
Виктор протянул руку и коснулся моего лица — так нежно, будто боялся, что я исчезну.
— Дурёха, — сказал он тихо. — Я любил тебя не за дом. Мне было больно думать, что ты мне не доверяешь.
— Теперь буду доверять, — пообещала я. — Всегда. Поехали домой?
Виктор посмотрел на часы:
— Мне нужно закончить с объектом. К вечеру буду.
— Точно? — я всё ещё боялась, что он передумает.
— Точно, — он улыбнулся — впервые за долгое время по-настоящему. — Я тоже все эти дни только о тебе и думал.
Он встал, обошел стол и крепко обнял меня. Я уткнулась лицом в его куртку, вдохнула родной запах. И поняла, что наконец-то могу дышать полной грудью.
— Я люблю тебя, — прошептала я. — И никогда больше не заставлю тебя чувствовать себя чужим.
— Знаю, — сказал он тихо. — Я тоже тебя люблю.
Мы вышли из вагончика. Рабочие делали вид, что страшно заняты, но я-то видела их любопытные взгляды.
— До вечера, — сказал Виктор, коснувшись моей щеки. — И, Ань… брачный договор подпишем. На всякий случай.
Он подмигнул, и я рассмеялась. В этой шутке была доля правды, но главное — мы снова были вместе.
Я шла к остановке, чувствуя себя заново родившейся. Дома меня ждал сын. Вечером приедет муж. И мы начнём всё сначала — только теперь по-настоящему. Как одна семья.
Топ историй для вашего вечера
