— Завтра переезжаем к моей маме, — произнёс Андрей, не глядя на жену, и Лена чуть не выронила чашку с чаем.
Она стояла у кухонного окна их съёмной квартиры, наблюдая, как первые осенние листья кружатся в воздухе. Солнечный луч пробивался сквозь занавеску, освещая её русые волосы, собранные в небрежный пучок. После десятичасового рабочего дня в банке она наконец-то могла расслабиться в своём маленьком уютном мире. Но слова мужа разбили эту идиллию вдребезги.
Андрей сидел за столом, уткнувшись в телефон. Его широкие плечи были напряжены, а челюсть сжата — верный признак того, что решение уже принято, и обсуждению оно не подлежит.
— Что значит переезжаем? — Лена медленно повернулась к нему, всё ещё держа в руках чашку. — Мы же ничего не обсуждали.
— Мама продала дачу, — он наконец поднял глаза, и в них читалась та упрямая решимость, которая появлялась всякий раз, когда речь заходила о его матери. — На эти деньги сделала ремонт в квартире, обустроила нам комнату. Зачем платить за съём, когда можно жить бесплатно?
Бесплатно. Это слово повисло в воздухе, как невидимая ловушка. Лена прекрасно знала — в семье Андрея ничего бесплатного не бывает. За всё приходится платить. Если не деньгами, то свободой, достоинством, правом голоса.
— Андрюша, — она поставила чашку на стол и села напротив него, стараясь говорить спокойно. — Мы же говорили об этом. Нам хорошо здесь, у нас своё пространство, свои правила. Зачем нам переезжать к твоей маме?
— Свекровь, — поправил он с лёгким раздражением. — Она тебе свекровь, а не «твоя мама». И потом, она старается для нас. Комнату отремонтировала, новую мебель купила. А ты нос воротишь.
Свекровь. Это слово всегда звучало в устах Андрея как напоминание о субординации, о том, кто в их семейной иерархии стоит выше. Нина Васильевна, его мать, была женщиной властной и расчётливой. Она управляла своим единственным сыном как марионеткой, дёргая за невидимые ниточки материнской любви и чувства долга.
— Я не ворочу нос, — Лена пыталась достучаться до него. — Просто считаю, что молодой семье лучше жить отдельно. Мы оба работаем, можем позволить себе аренду.
— Можем позволить! — он фыркнул. — Тридцать пять тысяч в месяц выкидывать на ветер, когда мама одна в трёхкомнатной квартире? Это глупо и эгоистично.
Эгоистично. Ещё одно слово из арсенала его матери. Лена почти слышала, как Нина Васильевна вкладывает эти обвинения в уста сына, как терпеливо объясняет ему, какая его жена неблагодарная и расчётливая особа.
— Хорошо, — Лена сделала глубокий вдох. — Давай попробуем. Но с условиями. Мы платим за коммунальные услуги, покупаем продукты по очереди и имеем право на личное пространство.
Андрей кивнул, явно довольный тем, что конфликт удалось избежать. Он не заметил, как побледнела его жена, как дрожали её пальцы, сжимавшие край стола. Он не увидел в её глазах обречённости человека, который знает — впереди его ждёт катастрофа, но всё равно делает шаг в пропасть.
Переезд состоялся через три дня. Нина Васильевна встретила их на пороге с таким видом, словно оказывала величайшую милость, пуская в свои владения. Она была невысокой полной женщиной с жёстким взглядом и тонкими губами, которые редко складывались в искреннюю улыбку.
— Наконец-то! — воскликнула она, обнимая сына. — Я уже заждалась. Проходите, проходите. Лена, я надеюсь, ты оценишь, как я всё обустроила.
Невестка кивнула, стараясь выглядеть благодарной. Комната действительно была отремонтирована со вкусом — светлые обои, новая мебель, большое окно с видом на парк. Но Лена чувствовала — это не подарок, а аванс. За него придётся расплачиваться.
Первую неделю всё шло относительно спокойно. Нина Васильевна демонстративно не вмешивалась в их жизнь, подчёркнуто вежливо стучалась в дверь, прежде чем войти. Но Лена видела, как она изучает её, примеряется, ищет слабые места. Это было похоже на игру в кошки-мышки, где роли были распределены заранее. Переломный момент наступил в пятницу вечером. Лена вернулась с работы позже обычного — был отчётный период, и приходилось задерживаться. Она мечтала о горячей ванне и спокойном вечере с книгой. Но едва она переступила порог, как услышала голос свекрови из кухни:
