— Ты, может, ещё перья ей подаришь? Или золотую статуэтку в полный рост? — Катя подняла глаза от планшета и смотрела на Ульяну так, будто та предложила превратить их сувенирную лавку в подпольный бордель.
— Ну прекрати, — вздохнула Ульяна, откидываясь в кресле. — Это просто кулон. Старинный. С гранатами. Очень стильный, даже для твоей ироничной души.
— Для моей души — может. А для Галины Павловны это будет как красная тряпка для быка. Она и тебя-то воспринимает как маркетинговый глюк, а тут ещё ты ей кулон даришь. Будто хочешь купить одобрение.
— Так и есть, — с горькой усмешкой сказала Ульяна и потянулась за телефоном, — хочу купить. Потому что другими способами оно не даётся.
Катя посмотрела на неё чуть мягче. Эти разговоры всплывали каждые три месяца. После каждого визита к «семье мужа», как Ульяна звала это общество, не рискуя использовать слово «родные».
— Слушай, может, ну их? Ну серьёзно. Ты им ничего не должна. Тебе сорок один, у тебя компания, сеть точек, ты подписала контракт с «СибирьСувенир», у тебя дизайнерские упаковки, которых даже китайцы не догадались придумать…
— У меня Денис, — перебила Ульяна тихо. — И я хочу, чтобы он… ну хотя бы не разрывался между мной и мамой.
— А он разрывается? Или просто делает вид, что ему трудно?
На этот вопрос ответа не было. Он, как игла, каждый раз точно попадал в больное место.
Вечером звонок. Тот самый, который всегда начинается с вежливого «ты занята?» и заканчивается предложением, от которого зависит очередной виток саморазрушения.
— Ульян, привет. Слушай, маме в субботу юбилей. Семьдесят пять. Я подумал… может, ты с нами поедешь?
— А как она к этому отнесётся? — голос звучал спокойнее, чем она себя чувствовала.
— Она тебя примет. Обещаю. Всё изменилось. Я с ней говорил. Она поняла, что была резка. — Голос Дениса был мягким, как свитер после химчистки, но в нём уже звучала привычная попытка «продавить».
— Это та же мама, что на прошлом ужине назвала меня «сувенирной барышней без диплома»?
— Ну… — Денис засопел. — Она переживает. Она же из другой эпохи. Там всё по-другому. Высшее образование, кафедра, этика…
— Ага, иерархия по степеням и презрение к тем, кто добился чего-то без «корочек». Мне это всё понятно.
Ульяна на секунду задумалась. Потом посмотрела на коробочку с кулоном, аккуратно переложенную бархатом. И кивнула, хотя он этого не видел.
— Поеду. Но только ради тебя.
— Спасибо. Ты не пожалеешь.
Ох, Денис. Как же ты переоцениваешь мою способность жалеть, когда всё давно ясно.
Юбилей проходил в типичной квартире научной интеллигенции советской закалки. Занавески цвета чайной розы, книги в два ряда на полках, фарфоровые статуэтки на серванте и запах чего-то вроде рыбы под маринадом, которая явно перевидала лучшие годы.
— А вот и наша звезда бизнеса! — Галина Павловна буквально произнесла это как обвинение, когда Ульяна вошла.
— Добрый вечер, — улыбнулась Ульяна. — Поздравляю вас с днём рождения. — Она протянула коробочку с кулоном.
— Спасибо, дорогая. — Свекровь взяла коробочку, мельком взглянула внутрь и отложила её на подоконник. — Денис, помоги мне принести салат. А то кое-кто, видимо, считает, что готовка — это не её уровень.
Ульяна села на краешек дивана, чувствуя, как с неё словно счищают слой за слоем: терпение, самоуважение, выдержку.
— Ну, Ульяна, расскажи, чем сейчас торгуешь? — из-за стола бодро спросил кто-то из многочисленных родственников.
— Мы сейчас делаем коллекцию сувениров к чемпионату. Новая линейка на экологичных материалах. Всё по ГОСТу. Есть даже интерес от финнов.
— Эко-сувениры? — Галина Павловна почти пропела. — Какое, однако, новое слово в науке.
— В бизнесе, Галина Павловна, — улыбнулась Ульяна, — наука — это по вашей части.
— Да уж. Хотя сейчас наука никому не нужна. Главное — продавать что угодно, но в красивой коробке.
