Он появился через десять минут, запыхавшийся, с растрёпанными волосами. Сел рядом на скамейку.
— Я слышала ваш разговор с матерью. О том, что жену можно другую найти.
Андрей вздрогнул: — Что? Какой разговор?
— Не ваш. Её разговор с какой-то Валентиной Николаевной. Новой соседкой, видимо.
Он молчал, глядя в землю.
— Знаешь, — продолжила Настя, — я всё думаю: почему мы живём там? У тебя хорошая зарплата, у меня стабильная работа. Мы могли бы снимать квартиру.
— Мама расстроится. Она же одна…
— Андрей, твоя мама не одна. У неё полно подруг, она ходит в фитнес-клуб для пенсионеров, ездит на экскурсии. Она прекрасно справится.
— Ты не понимаешь, — он поморщился. — После смерти отца…
— Прошло восемь лет, — мягко сказала Настя. — Она давно справилась с горем. А теперь использует твоё чувство вины, чтобы контролировать нашу жизнь.
Андрей вскинул голову: — Что ты такое говоришь?
— Правду. Помнишь, как она была против моей беременности? Не прямо, конечно. Но постоянные намёки, давление…
— Настя, прекрати! — он встал. — Мама желает нам добра.
— Нет, Андрей. Она желает добра себе. И использует тебя, чтобы его получить.
Он хотел что-то возразить, но Настя продолжила: — Знаешь, сколько она получает пенсию? Я видела её выписку из Пенсионного фонда. Двадцать две тысячи. Плюс ты отдаёшь ей половину зарплаты — «на хозяйство». Плюс она сдаёт гараж. И при этом постоянно говорит, что еле сводит концы с концами.
— Я устала, — тихо сказала Настя. — Устала быть вечно виноватой. Устала от того, что наша семья — это ты, я и твоя мама. Устала бояться завести ребёнка, потому что знаю: она будет контролировать каждый наш шаг.
Она встала, одёрнула юбку.
— Подумай об этом, Андрей. Я сегодня переночую у подруги.
Он поймал её за руку: — Настя, подожди…
— Нет, — она мягко высвободила руку. — Тебе нужно время. Подумай: чего хочешь ты сам? Не твоя мама — ты.
Следующие две недели прошли как в тумане. Настя жила у подруги, ходила на работу, механически выполняла обязанности. Андрей звонил каждый день, но она просила дать ей время. Тамара Львовна тоже звонила — один раз. Настя не взяла трубку.
А потом появилась Валентина Николаевна.
Она пришла в бухгалтерию под конец рабочего дня — яркая, шумная, в цветастом платье.
— Настенька? Можно тебя на минуточку?
Настя удивлённо подняла глаза от монитора. Валентина Николаевна плотно прикрыла дверь и заговорила быстро, напористо:
— Девочка моя, прости меня, старую дуру. Я ведь тогда не знала, что ты это слышишь. А потом узнала от Тамары Львовны, что ты ушла, и так мне стыдно стало…
