— Нет, Андрей. Никаких ультиматумов. Просто констатация факта: я больше не буду молча терпеть неуважение. От кого бы оно ни исходило.
Она вышла из кухни, оставив мужа переваривать услышанное. В спальне Лариса села на кровать и закрыла лицо руками. Слёзы не шли — видимо, все уже выплакала за эти годы. Оставалась только усталость и странное чувство освобождения. Она сказала то, что так долго носила в себе. Теперь слово за Андреем.
Телефон завибрировал. СМС от свекрови: «Андрюша, купи мне таблетки от давления, те, что в прошлый раз. И пусть Лариса приготовит борщ к моему приезду. Только чтобы не пересолила, как обычно».
Лариса перечитала сообщение дважды. Даже не удосужилась написать ей напрямую, только через сына. И эти вечные шпильки…
Она открыла чат с подругой Мариной: «Кажется, грядёт война. Свекровь опять едет».
Ответ пришёл мгновенно: «Держись, подруга! Помнишь, что говорил психолог? Границы, границы и ещё раз границы!»
Да, границы. Лариса полгода ходила к психологу, пытаясь разобраться в своих отношениях с мужем и его матерью. И главное, что она поняла: нельзя изменить других людей, можно изменить только своё отношение и поведение.
Из кухни доносился голос Андрея — говорил по телефону. С мамой, конечно. Лариса различила обрывки фраз: «…преувеличивает… ты же знаешь, какая она обидчивая… конечно, мам, я куплю…»
Значит, выбор сделан. Как всегда, не в её пользу.
Лариса встала, подошла к шкафу и достала чемодан. Нет, она не собиралась убегать из собственного дома. Но надо быть готовой ко всему.
Вечером, когда Андрей вернулся с работы (а уходил он сразу после их разговора, даже не попрощавшись), Лариса спокойно накрывала на стол. Борща, разумеется, не было — она приготовила лёгкий салат и запечённую рыбу.
— Мама спрашивает, готов ли борщ, — буркнул Андрей вместо приветствия.
— Нет, — спокойно ответила Лариса. — И не будет. Если Валентина Петровна хочет борща, пусть готовит сама. Или ты можешь приготовить для своей мамы.
— Ты специально её злишь!
— Я устанавливаю границы. Есть разница.
Они поужинали в тишине. Андрей демонстративно ковырял вилкой в тарелке, показывая, что еда ему не нравится. Лариса не реагировала. Она уже приняла решение и теперь просто ждала развития событий.
— Мама сказала, что поживёт у нас подольше, — наконец произнёс Андрей. — Может, месяц или два. Ей одиноко в своей квартире.
Лариса медленно положила вилку.
— Ну да. Что такого? Места много, комната для гостей пустует.
— Андрей, — она старалась говорить ровно, хотя внутри всё кипело. — Твоя мама живёт в пятнадцати минутах езды от нас. У неё прекрасная двухкомнатная квартира. Какое одиночество?
— Ты бессердечная! — вспылил он. — Пожилой человек хочет побыть с семьёй…
— Пожилой? — Лариса не удержалась от смешка. — Твоей маме пятьдесят восемь лет. Она работает, ходит на фитнес и встречается с подругами. Не надо из неё делать немощную старушку.
— Всё, хватит! — Андрей ударил кулаком по столу. — Моя мама будет жить здесь столько, сколько захочет! И ты будешь относиться к ней с уважением!
— Уважение, Андрей, это взаимный процесс, — Лариса встала из-за стола. — Я готова уважать твою маму, если она будет уважать меня. Но терпеть хамство в собственном доме я больше не намерена.
— Спать. В гостевой комнате. Раз она скоро будет занята твоей мамой на неопределённый срок, хочу там побыть, пока есть возможность.
Ночь Лариса провела без сна. Она понимала, что их брак трещит по швам, но не была готова сдаваться. Пять лет — это не пять дней. Были и хорошие моменты, много хороших. Но с каждым визитом свекрови их становилось всё меньше.
Утром, раньше обычного, она услышала звонок в дверь. Валентина Петровна приехала. Раньше назначенного срока, как всегда.
— Ларочка! — свекровь ворвалась в квартиру, волоча за собой огромный чемодан. — Что-то ты неважно выглядишь. Опять на диетах? Я всегда говорила Андрюше — нужно было жениться на девушке покрепче, чтобы детей рожать, а не эти ваши…
— Здравствуйте, Валентина Петровна, — перебила её Лариса. — Проходите. Андрей ещё спит.
— Спит? В восемь утра? Ай-яй-яй, распустила ты моего мальчика! Когда он со мной жил, всегда рано вставал!
Лариса прикусила язык. Напоминать, что «мальчику» тридцать два года и он давно должен быть самостоятельным, было бесполезно.
— Ой, а что это у вас в гостиной? — Валентина Петровна уже хозяйничала, разглядывая обстановку. — Опять всё переставили? Я же в прошлый раз показала, как правильно! И эти шторы… Ларочка, ну что за безвкусица!
