Юрист поспешно собрала документы и вышла. Галина Павловна медленно поднялась.
— Это ещё не конец, — процедила она. — Ты пожалеешь о своём решении.
Когда вечером пришёл Павел, я рассказала ему о визите юриста. Он выслушал молча, потом тяжело вздохнул.
— Мама перегнула палку, — признал он. — Но ты тоже могла бы быть помягче.
— Помягче?! — я не поверила своим ушам. — Твоя мать привела юриста, чтобы заставить меня отдать наследство, а я должна быть помягче?!
— Она волнуется за меня, — Павел потёр виски. — Считает, что ты используешь это наследство, чтобы контролировать меня.
— Что?! Павел, ты сам-то слышишь, что говоришь?
— Просто… — он замялся. — Теперь у тебя есть две квартиры и деньги. А у меня ничего. Это ставит меня в зависимое положение.
Я смотрела на мужа и не узнавала его. Передо мной сидел чужой человек, который завидовал моему наследству и считал себя ущемлённым.
— Павел, мы женаты пять лет. Всё это время мы вместе строили нашу жизнь. Какая разница, на чьё имя записано имущество?
— Разница есть, — упрямо сказал он. — И мама права — по справедливости хотя бы часть должна принадлежать мне.
Этой ночью я не спала. Лежала рядом с мужем и думала о том, как быстро может разрушиться то, что строилось годами. Одно наследство — и человек, которого я считала самым близким, превратился в чужого.
Утром я приняла решение. Собрала самые необходимые вещи и поехала в квартиру, которую оставила мне бабушка. Павлу отправила сообщение: «Мне нужно время подумать. Поживу отдельно».
Ответ пришёл через час: «Мама говорит, что ты делаешь большую ошибку».
«Мама говорит» — эти два слова окончательно всё решили.
Квартира бабушки встретила меня тишиной и запахом её духов. Я прошлась по комнатам, рассматривая фотографии на стенах. Вот мне пять лет, я только приехала к ней после гибели родителей. Вот мой выпускной. Вот моя свадьба — бабушка сияет от счастья.
«Я всегда знала, что Павлик не тот человек, который тебе нужен», — вспомнились её слова, сказанные после свадьбы. — «Но ты его любишь, а любовь — штука упрямая. Просто помни, милая, если что — у тебя всегда есть дом».
Теперь я понимала, почему бабушка оставила всё именно мне. Она знала, что однажды мне понадобится эта опора.
Вечером приехал Павел. Я впустила его, и мы сели на кухне — той самой, где я когда-то делала уроки под присмотром бабушки.
— Марина, это глупо, — начал он. — Из-за каких-то денег разрушать семью…
— Дело не в деньгах, — перебила я. — Дело в доверии. В уважении. В том, что ты встал на сторону матери, даже не попытавшись понять меня.
— А я твоя жена! Или уже бывшая?
Павел молчал, глядя в окно.
— Если ты отдашь хотя бы квартиру, мама успокоится, — наконец сказал он. — И мы сможем жить как раньше.
— Нет, — я покачала головой. — Не сможем. Потому что я теперь знаю, что для тебя важнее мнение матери, чем наши отношения.
— Нет, это констатация факта. Павел, твоя мать вызвала юриста в наш дом без моего ведома! Она пыталась заставить меня подписать документы! И ты считаешь это нормальным!
— Просто что? Заботится о тебе? Павел, тебе тридцать пять лет! Ты взрослый мужчина! Но ведёшь себя как маменькин сынок!
— Не смей оскорблять мою мать!
— Я не оскорбляю. Я говорю правду. И если ты не видишь проблемы в том, что твоя мать пытается контролировать нашу жизнь, то проблема не во мне.
— Значит, ты выбираешь деньги, а не семью.
— Нет, — я тоже поднялась. — Я выбираю уважение к себе. И память о человеке, который меня вырастил.
Он ушёл, не попрощавшись.
Через два дня мне позвонила Галина Павловна.
