Она вспомнила, как в молодости мечтала стать искусствоведом. Как с упоением читала книги о живописи, ходила в музеи. А потом появился Сергей, и он сказал: «Искусствовед? Это не профессия. Денег не заработаешь. Иди в библиотечный, там хоть стабильно». И она пошла. Она не жалела, она любила свою работу. Но сейчас, оглядываясь назад, она поняла, что это был первый раз, когда она отказалась от своей мечты ради его «прагматичного» взгляда на жизнь. И сколько таких отказов было потом?
Телефон завибрировал. Сообщение от Сергея: «???»
Он уже терял терпение.
И в этот момент в ней что-то щелкнуло. Гнев. Холодный, спокойный, ясный гнев, какого она не испытывала никогда в жизни. Гнев не на него, не на Митьку. Гнев на себя. За свою многолетнюю трусость. За то, что позволила превратить себя в тень.
Она снова открыла приложение. Ее пальцы больше не дрожали. Они уверенно забегали по экрану.
Получатель: Дмитрий Евгеньевич К.
Она на мгновение задумалась. Вся сумма? Нет. Ноль? Слишком просто. Нужно что-то другое. Что-то, что станет точкой. Не многоточием, а именно точкой.
Она стерла предложенную сумму и ввела: «100». А потом добавила: «.00». Сто рублей ноль ноль копеек.
А в графе «Сообщение получателю» она написала всего два слова: «На удачу».
И нажала «Перевести».
Через секунду пришло уведомление об успешной операции. На ее счету осталось 68 800 рублей. Она посмотрела на эту цифру и впервые за много лет почувствовала не тревогу, а огромное, всепоглощающее облегчение. Словно с плеч свалился тяжеленный груз.
Она спокойно допила свой кофе, съела кусочек штруделя. Он получился отменным, даже в старой духовке.
Телефон взорвался звонком примерно через десять минут. Это был Митя.
– Лена, ты… ты что, издеваешься?! – кричал он в трубку. – Какие сто рублей?! Ты там нолики забыла дописать? Или это шутка такая?!
– Нет, Митя, не шутка, – спокойно ответила она. – Это ровно та сумма, которой я могу тебе безвозмездно помочь. На удачу.
– Да какая удача?! Мне сорок тысяч надо! Серега сказал…
– Что сказал Сергей – это его дело, – перебила она, сама удивляясь своему стальному тону. – Деньги мои. Я ими распорядилась. Всего доброго.
Она отключилась и заблокировала его номер.
Не прошло и минуты, как позвонил Сергей. Она даже не смотрела на экран, она знала, кто это. Она нажала кнопку отбоя. Он позвонил снова. Она снова сбросила. И снова. И снова. Телефон надрывался, вибрировал на столе, как пойманная в банку оса. А потом посыпались сообщения. Сначала вопросительные, потом гневные, потом – полные оскорблений. «Ты в своем уме?», «Что ты наделала, дура?!», «Ах ты тварь неблагодарная!», «Я с тобой разведусь!», «Ты сгниешь одна в своей библиотеке!».
Она читала эти сообщения с отстраненным любопытством, словно они были адресованы не ей. Слова, которые раньше вогнали бы ее в слезы и панику, теперь не трогали ее совсем. Он показал свое истинное лицо. Или, точнее, она наконец-то нашла в себе силы его разглядеть.
Она встала, вымыла чашку. Надела свое старое, но чистое пальто. Взяла сумку. И, прежде чем выйти из квартиры, в которой прожила тридцать лет, она в последний раз оглядела кухню. Ее взгляд упал на старую духовку «Мечта». И она улыбнулась.
Вечером того же дня она сняла маленькую однокомнатную квартиру на окраине города. Хозяйка, пожилая женщина, отдала ее недорого. Квартирка была скромной, с минимумом мебели, но светлой и чистой. И тихой.
Первое, что она сделала, войдя в свой новый дом, – достала телефон и заказала в интернет-магазине духовку. Самую лучшую, какую только смогла найти. С конвекцией, грилем и десятью режимами выпечки. А потом – теплое кашемировое пальто вишневого цвета. И сапоги на удобном каблуке.
Через неделю ей на работу пришла повестка в суд. Сергей подал на развод и раздел имущества. Он требовал половину их общей квартиры. Татьяна Петровна, увидев бумагу, только хмыкнула: «Предсказуемо. Жлобство – оно такое».
– Ну и пусть, – сказала Елена, и в ее голосе не было ни капли сожаления. – За свободу надо платить.
В субботу в ее новой квартире пахло ванилью и яблоками. На кухонном столе, в центре, стояла новенькая, сияющая хромом и стеклом духовка. Из ее недр Елена только что извлекла идеальный, румяный, источающий божественный аромат штрудель. Она отрезала себе большой кусок, налила чаю в новую, купленную вчера чашку с васильками, и села у окна.
За окном падал первый настоящий снег, укрывая серый Челябинск белым пушистым одеялом. Впереди была неизвестность, развод, финансовые трудности. Но впервые за долгие годы Елена чувствовала себя не функцией, не приложением, не «не в счет». Она чувствовала себя хозяйкой. Хозяйкой своей маленькой кухни, своей новой духовки и, самое главное, своей собственной, заново обретенной жизни. И этот вкус – вкус свободы, смешанный с ароматом корицы, – был слаще любого пирога.
