— Серёжа, — тихо сказала Тамара, — я никогда не заставляла тебя ухаживать за мамой. Ты сам говорил, что это твоя обязанность.
— Обязанность! Вот именно. Всё у нас обязанности. Женился — обязанность содержать жену. Мама заболела — обязанность лечить. А где моя жизнь?
— Твоя жизнь там, где ты её создаёшь, — сказала Рита. — Никто тебя не заставлял жениться на Томе.
— В двадцать восемь лет мне казалось, что я её люблю. Оказалось, что просто хотел секса и домашнего уюта.
— Серёж, не говори так, — попросила Тамара. — Мы же были счастливы. Первые годы точно были.
— Да, первые годы. А потом началось. Дети, дети, дети. Врачи, анализы, лечение. Потом мама заболела. Всё, конец романтике.
— Ты говоришь, будто я специально не рожала детей.
— А может, и специально. Может, подсознательно не хотела привязываться ко мне окончательно.
— Серёжа, что ты несёшь? — Рита была в ярости. — Тома из-за детей чуть с ума не сошла. Сколько денег потратили на врачей, сколько процедур делали!
— Деньги, процедуры. А любовь где? Когда она в последний раз смотрела на меня глазами влюблённой женщины, а не заботливой медсестры?
— А когда ты в последний раз смотрел на меня глазами влюблённого мужчины? — спросила Тамара.
— Вот именно. Не помню. Значит, пора расставаться.
— Значит, пора работать над отношениями, — сказала Рита.
— Рита, хватит. Я принял решение. Завтра подаю заявление на развод.
— А эта твоя Наташа в курсе?
Сергей замер с рубашкой в руках.
— Не важно. Важно, что она в курсе твоих планов?
— Да. Мы планируем пожениться.
— Она знает, что ты оставляешь жену без средств к существованию?
— Тома не ребёнок. Найдёт способ устроиться.
— Ей сорок девять лет, Серёж. В нашей стране это не лучший возраст для новых начинаний.
— Зато у неё есть медицинское образование и золотые руки. Найдёт себе богатого старика, будет за ним ухаживать. Опыт-то есть.
— Серёжа, — Тамара встала, — иди. Но знай, что если ты сейчас уйдёшь, дороги назад не будет. Никогда.
— Хорошо, — он застегнул сумку. — Мне дорога назад и не нужна.
— Ты пожалеешь, — сказала Рита.
— Может быть. Но лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, что не сделал.
— А если твоя Наташа тоже окажется не той, за кого себя выдаёт?
— Тогда найду другую. Или буду жить один. Но не буду больше жить не своей жизнью.
Он вышел из спальни с сумкой, остановился у двери.
— Рита, позвони мне через неделю. Обговорим, как будем общаться.
— Серёж, одумайся. Хотя бы ради мамы. Она бы не хотела, чтобы ты бросил Тому.
— Мама умерла. А я хочу ещё пожить.
Дверь закрылась. Сёстры остались одни.
— Тома, что теперь будешь делать?
— Не знаю. Впервые в жизни не знаю.
— Может, поговорить с его начальством? Пусть с ним поговорят.
— Зачем? Чтобы он вернулся и мстил мне за позор?
— Может, к психологу обратиться? Семейному.
— Рита, он не придёт. Он же сказал, что всё решил.
— Тогда к юристу. Выясним, что тебе положено при разводе.
— Положено мне ничего. Имущества совместного нет, детей нет. Только мамина квартира, но она теперь его.
— Не факт. Завещание есть завещание.
— Завещание он обжалует. Скажет, что мама была в неадекватном состоянии, что я на неё влияла.
— Тома, перестань себя накручивать. Завтра идём к юристу, всё выясним. А сейчас давай чай пить и думать о будущем.
— Какое будущее? Мне скоро пятьдесят, работа копеечная, мужа нет.
— Зато свободы полно. Можешь жить, как хочешь.
— Я не умею жить, как хочу. Я всю жизнь жила, как надо.
— Тогда пора учиться.
Они сидели на кухне до двух ночи, пили чай и говорили. Рита рассказывала о своей работе, о планах, о мужчинах, с которыми встречалась. Тамара слушала и удивлялась: когда она перестала интересоваться жизнью людей вокруг?
— Рита, а ты счастлива?
