— Делите сами, я ухожу, — сказал Сергей и закрыл дверь.
Тамара так и осталась стоять посреди гостиной с документами в руках. Квартира внезапно показалась огромной и пустой, хотя ничего не изменилось. Те же обои, которые клеили вместе три года назад, тот же диван, на котором проводили вечера перед телевизором. Только теперь всё это казалось декорациями к спектаклю, который неожиданно закончился.
Листы бумаги с печатями и подписями нотариуса шуршали в дрожащих руках. Завещание свекрови, справки о собственности, выписки из домовой книги. Всё, что должно было их объединить после смерти Елены Петровны, теперь стало причиной развода.
Телефон зазвонил, заставив вздрогнуть.
— Тома, как дела? Приехал нотариус? — голос Риты звучал бодро, почти весело.
— Кто ушёл? Нотариус? Рано же, я думала, вы до вечера будете разбираться…
— Серёжа ушёл. Совсем.
Повисла тишина. Рита была младшей сестрой Сергея, но с Тамарой они сдружились ещё в первый год семейной жизни. Двадцать три года назад, когда Тамара была молодой женой, а Рита — студенткой.
— Что значит совсем? Тома, объясни толком.
— Он сказал, что устал от этой семейки. Что мы с тобой и мамой вашей отравили ему жизнь. Что теперь, когда мамы нет, он наконец может жить, как хочет.
— Но при чём тут мама? Она же умерла полгода назад…
— Рита, приезжай. Я одна не справлюсь.
Тамара повесила трубку и опустилась на диван. Документы рассыпались по полу, но поднимать их не хотелось. Хотелось плакать, но слёз не было. Была только странная пустота и удивление: неужели всё правда кончилось?
Они поженились, когда Тамаре было двадцать шесть. Сергей работал инженером на заводе, она — медсестрой в поликлинике. Обычная советская семья, обычная жизнь. Сначала жили в коммуналке у его матери, потом получили однокомнатную квартиру, через десять лет обменяли на двухкомнатную.
Детей не было. Сначала откладывали — денег мало, жилплощадь маленькая. Потом обследовались, лечились. Потом как-то само собой перестали об этом говорить. Сергей всё больше времени проводил в гараже с друзьями, Тамара — с подругами или у свекрови.
Елена Петровна была женщиной властной и требовательной. Она никогда не говорила Тамаре прямо, что та не подходит её сыну, но намёки были постоянными. То суп не такой, как любит Сергей, то в квартире пыль, то муж выглядит похудевшим.
— Тебе бы детей родить, — говорила она, — мужик без детей что? Несчастный. Вон, Галя Петрова двоих подарила мужу, и он её на руках носит.
Тамара терпела. Сергей заступался редко и неохотно. Говорил, что мать уже старая, что не стоит с ней спорить. А после того, как у Елены Петровны обнаружили диабет, и вовсе стал считать, что жена должна ухаживать за его матерью.
Последние три года Тамара практически жила на два дома. Утром на работу, днём — к свекрови, вечером домой, готовить ужин мужу. Выходные тоже проводила у Елены Петровны. Убирала, готовила, возила по врачам.
— Ты же медсестра, — говорил Сергей, — тебе легче понять, что ей нужно.
— А где же ты? — спрашивала Тамара. — Это твоя мать.
— У меня работа, — отвечал он. — Не могу же я больничные листы брать каждый раз.
Рита приехала через час. Она была моложе Сергея на десять лет, работала в банке, была не замужем. Всегда говорила, что не может найти нормального мужика, но Тамара подозревала, что просто не хочет повторить путь матери.
— Рассказывай всё с начала, — сказала она, устраиваясь на диване.
— Нотариус приехал в два часа. Мы сели за стол, он начал зачитывать завещание. Мама оставила квартиру Серёже, но с условием, что я имею право жить в ней пожизненно. И ещё там прописано, что мы должны ухаживать за её могилой и поминать в церкви. Помнишь, как она последние месяцы стала верующей?
