— Помню. Всё иконы покупала, свечки. Говорила, что хочет покаяться перед смертью.
— Вот именно. Так вот, нотариус всё это зачитал. Серёжа сначала молчал, а потом как заорёт: «Что значит пожизненно? Это моя квартира!» Я говорю: «Серёж, это воля твоей матери, она хотела, чтобы я не осталась на улице». А он: «Ты всю жизнь на моей шее сидела, теперь и квартиру мою захватываешь!»
— Он это сказал при нотариусе?
— При нотариусе. Мужик так смутился, бумаги в портфель складывает, говорит: «Вы сначала между собой разберитесь, а потом звоните». Ушёл быстро. А Серёжа продолжает кричать. Говорит, что я с тобой и мамой договорилась, что вы меня всегда не любили, что я разрушила его жизнь.
— Какая чушь! Мама тебя обожала. Она мне всегда говорила: «Хорошо, что Серёжа на Томе женился, другая бы давно бросила нас».
— Рита, а ты знаешь, что твой брат уже полгода встречается с какой-то женщиной?
Рита замолчала. Потом тихо спросила:
— Значит, знаешь. Почему не сказала?
— Тома, я думала, это временное. После маминой смерти он вообще странный стал. Пьёт больше обычного, на работе проблемы. Я думала, он переживает, что не успел с мамой нормально поговорить перед смертью.
— Не успел? Он вообще почти не навещал её последние месяцы.
— Знаю. Поэтому и думала, что мучается. А эта женщина… её зовут Наташа. Она в том же отделе работает, где он. Разведённая, двое детей.
— Значит, на десять лет моложе. Понятно.
— Тома, не торопись с выводами. Может, это действительно от горя. Мужчины по-другому переживают потери.
— Рита, он сказал мне сегодня, что последние годы спал со мной только из жалости. Что я стала старой и неинтересной. Что с мамой мы превратили его в безвольного идиота.
— Дословно. Ещё добавил, что у него есть шанс прожить остаток жизни по-человечески, и он им воспользуется.
Рита встала, прошлась по комнате.
— Тома, а что ты чувствуешь? Сейчас, когда он ушёл?
— Странно, но облегчение. Понимаешь, когда он кричал, я вдруг поняла, что не люблю его уже лет пять. Может, больше. Что я живу с ним просто по привычке.
— Тогда какие проблемы? Пусть идёт к своей Наташе.
— Проблемы в том, что мне некуда идти. Наша квартира снимается, договор на его имя. Зарплаты медсестры на аренду не хватит. А мамину квартиру он теперь продаст.
— Не продаст. Ты же сказала, что у тебя право пожизненного проживания.
— Рита, он найдёт способ. Сделает мне такую жизнь, что я сама съеду.
— Знаешь что, не драматизируй. Давай сначала с юристом поговорим, выясним твои права. А потом решим, что делать.
Они просидели до вечера, перебирая варианты. Рита настаивала на том, что Сергей просто переживает кризис, что надо подождать. Тамара понимала, что возврата не будет.
В половине одиннадцатого вернулся Сергей. Вошёл тихо, прошёл в спальню, начал собирать вещи.
— Серёж, поговори с сестрой, — сказала Тамара.
— О чём говорить? — он даже не поднял головы. — Всё решено.
— Ничего не решено, — Рита встала в дверях спальни. — Ты женат двадцать три года. Нельзя просто взять и уйти.
— А развод? Раздел имущества?
— Какое имущество? — Сергей засмеялся. — Наша квартира съёмная. Мебель старая, машины нет. Делить нечего.
— Серёж, ты хотя бы объясни, что происходит.
— Рита, я устал. Устал от этой жизни, от претензий, от того, что меня никто не спрашивает, чего я хочу. Мама всю жизнь командовала, теперь жена командует. Я хочу пожить для себя.
— Тома тебе не командует.
— Не командует? А кто решил, что я должен каждый вечер проводить у мамы? Кто решил, что мои выходные должны проходить в больницах? Кто решил, что я должен жить как монах, потому что у жены нет настроения?
