— Мама сказала, что кольцо твоей бабушки будет смотреться на ней лучше, чем на тебе, — произнёс Павел, и эти слова повисли в воздухе спальни, как приговор.
Марина застыла с расчёской в руке. Она готовилась к важной встрече с клиентами, собиралась надеть то самое кольцо с изумрудом — единственную память о покойной бабушке, которую та завещала именно ей, своей любимой внучке. Кольцо всегда лежало в бархатной коробочке на её туалетном столике. Но сейчас коробочка была пуста.
— Что значит «будет смотреться»? — медленно повернулась она к мужу, чувствуя, как внутри поднимается что-то тёмное и холодное. — Павел, где моё кольцо?
Он сидел на краю кровати, натягивая носки, и старательно избегал её взгляда. Марина знала эту позу — так он всегда выглядел, когда пытался скрыть что-то важное. За пять лет брака она изучила все его жесты, все попытки увильнуть от неприятного разговора.
— Понимаешь, мама вчера заходила, пока ты была на работе, — начал он издалека, всё так же глядя в пол. — Она увидела кольцо, примерила… И сказала, что оно идеально подойдёт для юбилея Светки.
Светка — младшая сестра Павла, избалованная тридцатилетняя особа, которая до сих пор жила с родителями и считала, что весь мир ей должен. У неё скоро была годовщина свадьбы — десять лет совместной жизни с таким же инфантильным мужем.
— И что дальше? — голос Марины звучал обманчиво спокойно, но Павел, знавший её не первый год, напрягся.
— Мама взяла кольцо, чтобы показать ювелиру. Сказала, что хочет заказать похожее для Светки в подарок. Временно, Марин, всего на пару дней! Она же обещала вернуть!
Марина медленно опустила расчёску на столик. Её движения были плавными, почти грациозными, но в них чувствовалась опасность, как в движениях кошки перед прыжком.
— Твоя мать, моя свекровь, взяла кольцо моей бабушки без моего разрешения? И ты это позволил?
— Ну не совсем без разрешения… Она же сказала, что поговорит с тобой потом. И вообще, мама считает, что в семье всё должно быть общим. Она говорит, что невестка должна делиться, особенно если у неё есть такие дорогие вещи, а у Светки нет…
Договорить он не успел. Марина резко встала, прошла к шкафу и начала доставать свои вещи. Не хаотично, не в панике — методично, складывая их на кровать.
— Что ты делаешь? — встревожился Павел.
— Собираю вещи. Еду к твоей матери забирать своё кольцо. И если она его уже отдала твоей сестре или продала, я подам заявление в полицию.
— Марина, ты с ума сошла! Это же мама! Нельзя так! Это же семья!
Она остановилась и посмотрела на него. В её глазах не было слёз, только холодная решимость.
— Семья, Павел? Семья, которая ворует у меня единственную память о бабушке? Кольцо, которое передавалось в нашем роду четыре поколения? Твоя мать прекрасно знала, что это не просто украшение. Я рассказывала ей историю этого кольца, когда мы только поженились. Как бабушка спасла его во время войны, как прятала от мародёров, как берегла для меня…
Она набрала номер свекрови. Гудки показались вечностью. Наконец трубку взяли.
— Алло, Мариночка! — елейный голос Галины Петровны был полон фальшивой доброжелательности. — Как дела, доченька?
— Галина Петровна, где кольцо моей бабушки?
В трубке повисла пауза. Потом свекровь рассмеялась — коротко, снисходительно.
— Ах, это! Ну что ты так разволновалась? Я просто показала его ювелиру. Хочу заказать копию для Светочки на юбилей. Кольцо у меня, не переживай.
— Я приеду через полчаса и заберу его.
