— Пап, — зовёт сын. — Тут про убийство.
Филип, десятиклассник, постоянно висит в соц. сетях вместе со “своими”.
Мы, вот, гоняли по двору, крутились на перекладине, играли в футбол, качались, дрались, ну — жили. А они обитают в “виртуале”. Эх, жизнь изменилась. Что дальше-то будет? Подумал и испугался, старик я, что ли, такие вопросы задавать? Пора на пенсию?
— Филип, ну что там? Фейк, наверно, а я курицу собрался жарить, — хочу отмахнуться.
— Посмотри. Он тут корчится.
На видео — что-то в расфокусе, оранжевое на белом. Постепенно изображение становится резким. Видно человека в оранжевой зимней куртке, скрючившегося на снегу в позе эмбриона, а вокруг него бесформенное красное пятно.
Достаю телефон, в отдел звонить, а он сам как запоёт: “Перемен, мы ждем перемен”, — сын опять пошалил с рингтоном.
— Майор Сломов, слушаю.
Дежурный сообщает об убийстве подростка. У меня выходной, но — моя земля.
— Выезжаю. Через десять минут буду.
На месте уже работает бригада. Тело накрыто простыней, ждут труповозку. Приоткрываю. Парень возрастом как мой сын. Филип у меня белокурый и малохольный, телосложение от мамы досталось. У меня кость широкая, не пробьёшь. Свои “Слоном” зовут. А пострадавший тоже малохольный, в нелепо большой для него, оранжевой куртке, как в спасательном жилете. Утонул.
— Час назад неизвестный подросток позвонил в дежурную часть. Сказал: “Мы убили пацана в оранжевой курточке”, — и повесил трубку. А вскоре граждане обнаружили труп на детской площадке, — сообщил Савушкин, мой напарник.
— Номер телефона установили?
— Таксофон возле универсама, на проспекте Победы. Но, сам знаешь, там всегда толпы народа. Автобус и трамвай рядом. Не зацепка.
— Поквартирный обход?
— Зарядил участкового. Сейчас и наших подключу.
— Добро. Мне только что сын показал на Интернете видео с нашим потерпевшим. Поручи технарям, пусть поработают. Я буду дома, тоже покопаюсь. У меня сын — спец. Может, что найдём.
Отсюда до моего дома минут пять пёхом и до универсама те же пять в противоположную сторону, а если автобус поймать, то вообще ничего — одна остановка. А там, действительно, концов не найдёшь. Не так давно я уже пробовал. Наверно, самая оживлённая точка города.
— Филип, — говорю, вернувшись, — рассказывай, как ты этот ролик нашёл, ну и всё, что там известно.
— Да не искал я ничего. Сидел вот, читал ленту. А там вдруг принесло.
— Не ясно. Фергана какой-то. Но это его первый и единственный пост. Никто он. Фейковый аккаунт.
— Фергана? Уже что-то. Почему Фергана? Это же узбекское.
— Пап. Они фейки умеют организовать. Нужны бритоголовые, будет Фриц. Нужно узкоглазые, будет Ибрагим.
— И то верно. Но что-то объективное можно сказать?
В дверь звонят. Открываю. Валя, девушка Филипа.
— Анатолий Александрович, Филип дома? — вижу, девчонка дрожит.
— Давай. Не разувайся, у нас… просто.
Спустя какое-то время подхожу к комнате Филипа. Кажется, Валя плачет. Интеллигентно стучусь:
— Пап, — слышу Филипа, — Валя просто переживает. За убийство.
— Ладно. Валь, всё будет норм, — успокаиваю через дверь. — Филип, потом договорим.
Когда дверь хлопает, иду к сыну. Он сидит за компьютером, напряжённый, делает вид, что спокойно листает веб-страницы. Я своего сына хорошо знаю. Думаю, как подбодрить. Но звонит телефон. Савушкин.
— Есть зацепка, Саныч.
— Куртка-то оранжевая — непростая. Специальный заказ. Такую в магазине не купишь.
— Ух, ты, это удача. Крутишь?
— Молодец. Давай, на связи.
— Что скажешь? — обращаюсь к Филипу.
— Пап, ну сейчас волна суицидников и вообще неадекватных. Пацанам, да и девчонкам плохо, ищут как оторваться.
