Завтра бабушка, конечно, заглянет в телефон и устроит разнос. Но это будет завтра.
А на следующее утро, в начале девятого, раздался звонок в дверь. Воскресенье, тридцать первое декабря, кому неймется в такое время? Нинка поплелась к двери, позевывая и на ходу застегивая халат. У двери топталась какая-то толстая женщина.
– Собака не кусается, – машинально сообщила ей Нина. Та подняла на нее изумленный взгляд.
– Вам телеграмма, – проговорила она, привычно ткнув пальцем в графу, где следовало расписаться.
– Не указано, – и курьерша развернулась к ней широкой спиной.
Нина стояла, держа бланк в руке. И ничего не случалось. Никто не дышал шумно, не скреб когтями о пол, не вырывал из руки листок. Так ей можно читать или нет? Она оглянулась. Полупрозрачной собаки поблизости не наблюдалось.
Боязливо держа руки на отлете, Нина все-таки развернула телеграмму и прочла: «Меня отозвали. Сказали, не справилась. Неправильный ангел. Прощай. Твоя баба Зина».
Подняв брови, девушка несколько секунд разглядывала текст. Это чего?
На кухонном столе стоял нетронутый стакан с молоком. И не было завтрака. А была напряженная, очень непривычная тишина. Не свистел чайник. Не шумел кран. Не мел веник.
– Бабуля, – позвала Нина в пустоту. – Ты где? А мы завтракать будем?
Ей никто не ответил. Нина бросила бланк телеграммы и стала ждать. Сидела, глядя в окно. Мечтала сначала об Алеше Никитиче, потом о горячем чае с блинчиками и вареньем. Просидела час. Потом еще. Потом снова позвала бабушку… Наконец, испугалась, всхлипнула, разрыдалась, не выдержала и набрала знакомый номер:
– Алеша… Это… – она набрала в грудь побольше воздуха: – Нина… Ненашева.
– Ты, Нинвалерьевна? – весело удивились на том конце. – Ну, привет.
– Леш, – жалобно спросила Нина, – а ты не знаешь, где такой город – Неуказано?
– Валерьевна, ты с дуба рухнула? – предположили на том конце.
– Леша, приезжай, а? – умоляюще заныла Нина. – Мне страшно. У меня бабушка пропала. Уехала в какое-то Неуказано.
– Тяжело, – помолчав, согласился избранник.
– Так ты приедешь? – обрадовалась Нина.
– Нет, – и разговор прервался самым невероятным образом. Кажется, он просто бросил трубку.
– Лешенька! – закричала она, снова набрав его номер. – Нас разъединили! Мне очень страшно! Я есть хочу!
– И в чем проблема? – помолчав, спросил физик.
– Плита не зажигается, спичка все время гаснет… Надо искать бабушку…
– Допилась, – поставил окончательный диагноз Алеша Никитич. И снова отключился.
Нина, глотая слезы, смотрела на погасший мобильник. Какой же он, оказывается, злобный, этот Леша! Какой жестокий. Урод. Взять и отказать в простой просьбе. Отшвырнуть человека, как последнюю побирушку. Да еще под Новый Год, тридцать первого декабря. И это тот, кого она так любила!
И вдруг она поняла. Ее все бросили. Предали. Нет ни Леши, ни бабушки, она осталась совсем одна. От прошлой жизни, где с ней всегда были мечты о любимом, накрытый стол, уют, чистота и чашка горячего чая, не осталось ровным счетом ничего. Ни-че-го.
…Разве что тот костюм Снежной Королевы. Последний подарок от бабушки. Где он? Ах, да. Нина же выбросила его, возвращаясь вчера из школы. Слишком уж он тянул ей руки. Подумать – легкое платьице да картонная корона, а весят, как хороший кирпич. И зачем он нужен? Елка, Снежная Королева, что за чушь. Надо будет, бабушка еще миллион таких одежек нашьет. Ну, Нина и швырнула пакет в мусорный ящик. На какой-то из улиц. Только вот где? На Московской? Или нет. В начале Водопроводной. Наверное, надо отыскать этот костюм. Может, там, где сейчас бабушка, передумают и вернут ее?
Нина задумчиво подошла к вешалке. Баба Зина все учила ее чему-то, пыталась волю привить. Как она говорила? «Надо, значит, надо. Есть наши обязанности, а наши прихоти – дело десятое». Но у Нины обязанности не прививались. Ну, если только самую малость.
Надо идти. Без бабушки она просто умрет от голода. Фиг бы с ними, с питонами и со страшными собаками. Хоть каждый день по пачке. Только верните бабушку. И Нина решительно стала натягивать куртку.
Студеный декабрьский воздух густел, подступал сумрак. А всего-то два часа дня. Шел снег – частый, мелкий, злой. Возле песочницы стайка ребятни палила петарды. Ба-бах! Генеральная репетиция, последний прогон перед Новогодними залпами.
Носился ветер, теснил ее к сугробам, то влево, то вправо. Проголодавшаяся Нинка, должно быть, казалась ветру совершенно невесомой. Ногам стало холодно – так и есть, забыла надеть сапоги. А пока поднимешься на третий этаж, да отопрешь дверь, да вернешься, уже стемнеет. И сколько сил надо потратить. Ну, уж нет, пойду так – и Нина заковыляла по снегу, с трудом переставляя ноги в бархатных тапочках. Резиновые подметки окаменели на морозе и дико скользили, ноги стали мокрыми. Местный старичок шарахнулся, удивленными глазами провожая фигурку в белой куртке и желтой обувке. Девушка махала руками, пытаясь удержаться на ногах и, наверное, торопилась. Она бы побежала, но окоченевшие ноги бежать не желали.
На углу Водопроводной и Кнышева, в рыхлом снегу, усыпанном заледеневшей мандариновой скорлупой, стояли три контейнера…
Источник: https://litclubbs.ru/writers/5703-baba-zina.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#бабка #старуха #опека #забота #Фантастика #мистика #духи
Вам понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Статьи и видео без рекламы
