Костя от неожиданности дернулся.
— Не бойся, — засмеялась Лия, вставая и накидывая халат, — это папа.
— Папа?!! – Костя вскочил и стал поспешно одеваться. — Вот черт! Почему ты не сказала?!!
Он-то думал, здесь никого нет! А тут папа! Который всю ночь был в двух шагах и слушал, как они кувыркались? Блин! Как неловко вышло-то!
—Да успокойся! — Лия пальцем поманила его в угол.
— Вот, смотри, папа – инвалид, он ничего тебе не сделает, — сказала она, отодвигая ширму.
Картина, которую увидел Костя, была ужасна.
У стены стояла детская кроватка. В ней, скорчившись, неподвижно лежал старик в одном памперсе. Худые руки и ноги его далеко высовывались между деревянными прутьями. На обоих глазах были бельма, делавшие глаза белесо-голубыми, как весеннее небо. От этого его невидящий взор казался чистым и наивным.
Внезапно пальцы на тощей руке зашевелились и сжались в щепоть, будто он попытался вцепиться Косте в ногу. Тот с криком отскочил.
— Папа! Прекрати сейчас же! — строго отчитала отца Лия. — Сколько раз тебе говорить: не смей трогать моих гостей!
С этими словами она взяла отца за руку и резко согнула ее ниже локтя. Рука отломилась со звуком раздавленной ореховой скорлупы. Из бледной раны торчал острый кусок кости. Лия бросила оторванную кисть в кроватку. Старик что-то нечленораздельно промычал и заворочался.
Костя стоял и оцепенело смотрел, как с остатка руки капает на пол что-то вроде серого крахмального клейстера. Масса вытекала из-под коричневой сморщенной кожи, тонкой, как пергамент, медленно сползала по обломку кости, накапливалась на его конце слизистым комком, набухая, а потом срывалась вниз и с чавкающим хлюпаньем ударялась о пол. Ка-а-а-ап… Ка-а-а-а-ап…
Он не мог оторвать взгляд и очнулся только, когда Лия буднично обратилась к нему, возвращая ширму в угол.
Тогда Костя сорвался с места, схватил в охапку свою футболку и кроссовки (джинсы он успел надеть) и бросился к выходу.
У себя он тщательно запер дверь и промчался в туалет. Его долго выворачивало наизнанку, а когда рвота закончилась, стало трясти, как от холода. Он бесцельно метался по комнате, не зная, что делать, сообразил, что сегодня выходной, на работу не надо, попробовал взять себя в руки, но унять эмоции не получалось.
Прозвенел дверной звонок. Костя вздрогнул. Осторожно ступая, подошел к двери, посмотрел в глазок. Конечно, она.
— Костенька, — ласково вещала Лия, — открой! Открой, пожалуйста, ну что ты, как маленький! Давай поговорим! Ну будь мужчиной! Я все объясню! Он сам виноват!
Она звонила и скреблась в дверь, а Костя сидел на тахте и дрожал, не понимая, что видел. Подходил к окну, внизу шла обычная жизнь, гуляли люди, играли дети… Что? Что это было? Он не находил ответа, и от этой непонятности было безумно страшно.
Время от времени вспоминалась восхитительная ночь, но впечатления утра затмили ее. Страх оказался сильнее удовольствия.
Когда голос соседки, наконец, стих, Костя собрал свои шмотки и потихоньку, на цыпочках вышел, бегом спустился по лестнице, выскочил из подъезда и, втянув голову в плечи, быстро направился на остановку. Время от времени он оглядывался, хотя увидеть его из окна Лилиана не могла: оно выходило на другую сторону.
Он поехал в парк в центре города, устроился там на скамейке возле пруда, где плавали утки, и долго смотрел на пестрых птиц, не замечая их. Утки тоже разглядывали его и недоумевали: чего этот человек пришел без хлеба и пялится на них вот уже два часа? И недовольно покрякивали.
Обдумав случившееся по пятому кругу, Костя набрал Юрку. Связь была плохая, Юрка постоянно переспрашивал, пропадал, а потом выкрикнул:
— Костян, ни фига не слышу, меня тут Викины родичи припахали на даче, буду дома завтра вечером, перезвони!
После этого несостоявшегося разговора Костя понял, что выхода нет: надо возвращаться к Ленке. В конце концов, это и его дом тоже.
Ленка была рада. Она даже не стала орать и скандалить, а просто немного порыдала и потребовала попросить прощения. Костя вяло попросил, думая совсем о другом. Для Ленки он провел эти ночи у друга (что тот потом клятвенно и подтвердит).
В воскресенье вечером, еле дождавшись этого часа, Костя был у Юрки. Снова они сидели на улице с пивом. Юрка, уставший и загоревший, слушал рассказ Кости, ухмыляясь, а потом ехидно прищурился:
— Братан, ты чё куришь, а?
— Не веришь? – Костя был бледен и цедил пиво без всякого желания.
— Верю-верю, о да! Ты башкой случайно не ударялся?
— Да честное слово! Все так и было!
— Конечно-конечно, больной, пройдите к санитарам, они примерят вам смирительную рубашку! У вас какой размерчик?
— Слушай, — перебил Юрка, став серьезным, — ты меня пугаешь. Начнем с того, что Шурикова квартира на площадке одна! Там нет никаких соседей!
— Есть! И там живет эта Лия со своим папашей!
— Короче, я думаю так: ты где-то подцепил эту бабу и привел к себе, она накачала тебя психотропами или галлюциногенами, и все это тебе почудилось. Вещи твои целы? Деньги? И рекомендую обратиться к венерологу на всякий случай. Такие внезапные дамы иногда бывают заразны.
— Ах, так? — разозлился Костя. — А давай вот прямо сейчас поедем туда и посмотрим! И ты сам убедишься!
Разумеется, один бы он на такое не решился, но с приятелем – почему бы и нет? Он уже немного пришел в себя, кошмарные сцены слегка потускнели в памяти, и очень хотелось осадить этого балабола, достал уже насмехаться, Фома неверующий!
— Ох, — нарочито закряхтел Юрка, поднимаясь на ноги, — вот так оттрубишь выходные на фазенде, а потом тебя всякие ненормальные пытаются нагрузить своим гемором… Поедем! Только, чур, на такси, я не Железный Дровосек!
Когда они подъехали к тому самому дому, уже смеркалось. В подъезде свет не горел, было сумрачно и тревожно. Они потопали по лестнице. Юрка оживленно трындел о чем-то сам с собой, а Костя чувствовал, как проснувшийся ужас холодит спину. Он уже жалел о своем решении вернуться сюда.
И как только они стали подниматься с площадки третьего этажа, вывернул шею, чтобы как можно раньше увидеть, что…
…что на самом деле ничего не было. На четвертом этаже располагалась только одна квартира – номер шестьдесят девять, квартира Шурика.
—Ну? Что ты теперь скажешь? – Юрка радостно потирал руки. — Признаёшь, что я был прав? Девка дала тебе наркоту!
Костя не мог поверить своим глазам. Неужели это и вправду были глюки? Он стоял перед участком стены, где, как он считал, должна быть квартира Лии. И вдруг кое-что заметил. Он включил фонарик на телефоне и подозвал Юрку.
— Смотри, тут, кажется, раньше была дверь…
Действительно, при боковом свете был заметен прямоугольный контур, сверху побеленный, а до середины покрытый, как и все стены, темно-зеленой масляной краской, во многих местах облупившейся.
— Ну, может, и была когда-то, а потом ее заложили кирпичом, зацементировали и покрасили. Но это давно, а три дня назад твоя красотка никак не могла здесь жить. Поехали обратно, жрать охота!
Костя задумался. Ну и жизнь пошла: служебных обязанностей все больше и больше, а зарплата не только стоит на месте, но шеф еще старается ее урезать под разными предлогами. Скоро оплачивать съем на следующий месяц, а у него в кармане ни копья. Видимо, придется искать жилье подешевле. Хорошо хоть с Ленкой он все-таки расстался (слава Небесам!), и не приходится тратиться на ее дурацкие хотелки.
