Последние слова были сказаны с явным намёком. Марина поняла — её сюда позвали специально. Показать, поставить перед фактом. Свекровь прекрасно разбиралась в документах из пенсионного фонда. Это был спектакль.
Домой Марина ехала как в тумане. В голове крутилась одна мысль: Андрей знал. Он должен был знать. Свекровь не могла провернуть такое без его ведома.
Андрей встретил её в прихожей.
— Как мама? Разобралась с документами?
Марина молча протянула ему копию договора дарения. Она специально попросила свекровь дать копию — «для порядка в документах».
Андрей пробежал глазами по тексту. На его лице не отразилось удивления. Только усталость.
— Так ты знал, — это был не вопрос.
— Марина, давай не будем…
— Не будем — что? Обсуждать, как твоя мать лишила тебя наследства? Как твой брат, который появляется раз в месяц, получил всё? Или как ты знал об этом и молчал?
— Это её квартира. Она имеет право распоряжаться своим имуществом.
— Право? Андрей, мы восемь лет… Восемь лет! Каждые выходные к ней ездили. Когда у неё спина болела, кто три недели к ней ходил, уколы делал? Я! Когда надо было ремонт делать, кто нанимал рабочих, покупал материалы, контролировал? Мы! А твой братец где был?
— Павел занятой человек, у него бизнес.
— Бизнес! Да какой бизнес? Он три фирмы разорил, твоя мать их долги покрывала! И теперь она ему квартиру подарила, чтобы он её тоже спустил?
Андрей сел на диван, обхватил голову руками.
— Мама сказала, что Павлу сложнее. Что у меня есть ты, хорошая работа, стабильность. А ему нужна поддержка.
— И ты согласился? Просто так? Даже не попытался возразить?
— Ты не знаешь мою мать. Если она что-то решила…
— Нет, это ты не знаешь свою жену! Я бы за тебя боролась! За наше будущее, за справедливость! А ты просто сдался. Как всегда.
Следующие дни прошли в тягостном молчании. Марина не могла простить не сам факт потери квартиры — в конце концов, они не нищие, проживут. Она не могла простить предательство. Молчаливое согласие мужа с несправедливостью.
А потом Павел позвонил сам.
— Привет, братишка! Слушай, мне мама сказала, что твоя благоверная недовольна. Может, объяснишь ей, что к чему? А то неудобно как-то. Семья всё-таки.
Марина, которая была рядом, выхватила телефон.
— Павел? Отлично, что позвонил. Давай встретимся и обсудим эту ситуацию.
— А что обсуждать? Мама подарила — я принял. Всё по закону.
— По закону — да. А по совести?
— Совесть? Марин, это бизнес. Мама приняла рациональное решение. Я лучше распоряжусь этой недвижимостью. Могу сдавать, могу продать и вложить деньги в дело. А вы с Андрюхой и так проживёте. У вас зарплаты стабильные.
— То есть восемь лет помощи для тебя ничего не значат?
— А кто просил помогать? Вы сами приезжали. Я никого не заставлял.
Марина отключила телефон. Посмотрела на мужа. Андрей сидел, ссутулившись, и казался меньше, чем обычно.
— Вот так твой брат к тебе относится. И твоя мать тоже. А ты это принимаешь.
— Что я могу сделать? Подать в суд на родную мать?
— Нет. Но можно было хотя бы попытаться поговорить. Объяснить. Напомнить обо всём, что мы для неё делали.
— Она всё помнит. Просто для неё это не имеет значения. Павлик — любимчик. Всегда был.
Марина села рядом. Впервые за все эти дни она почувствовала не злость, а жалость. К этому взрослому мужчине, который так и не смог вырваться из роли нелюбимого старшего сына.
— Андрей, а что будет, когда твоей маме понадобится уход? Постоянный уход? Павел же не будет этим заниматься.
— Будем мы. Как всегда.
— Нет, — твёрдо сказала Марина. — Не будем. Я больше не буду. И ты не должен.
— Мать, которая выбрала одного сына. Пусть этот сын о ней и заботится.
На следующий день свекровь позвонила сама.
— Мариночка, что-то Андрюша трубку не берёт. Мне завтра к врачу надо, отвезёте?
— Валентина Петровна, у нас завтра дела. Попросите Павла.
— У Павлика бизнес, он занят.
— А мы свободные? У нас работа не важная?
— Ну что ты, милая. Просто Павлик…
— Павлик получил квартиру. Пусть отрабатывает.
В трубке повисла тишина. Потом свекровь заговорила совсем другим тоном. Металлическим, холодным.
— Я так и знала, что ты покажешь своё истинное лицо. Жадная ты. Из-за денег готова старую женщину бросить.
