— Я же просила не трогать мои документы! — Марина стояла посреди гостиной, сжимая в руках пустую папку, где ещё утром лежали все бумаги на наследство от бабушки.
Её свекровь Галина Петровна сидела на диване с невозмутимым видом, методично перебирая спицами. Петли мягкой шерстяной пряжи послушно ложились ровными рядами. Она даже не подняла глаз от вязания.
— Не знаю, о чём ты говоришь, Мариночка. Я вообще в твою комнату не захожу.
Но Марина видела всё по её лицу. По этой едва заметной улыбке в уголках губ, по тому, как уверенно двигались спицы, словно ничего особенного не произошло. Три года совместной жизни в одной квартире научили её читать свекровь как открытую книгу. Каждый жест, каждый взгляд, каждая пауза в разговоре.
— Галина Петровна, документы были в моей прикроватной тумбочке. В закрытом ящике. Они не могли просто исчезнуть.
Свекровь наконец подняла голову. Её глаза были холодными и пустыми, как у фарфоровой куклы. — Может, ты сама куда-то переложила и забыла? У тебя же вечно беспорядок. То ключи потеряешь, то телефон. А теперь вот и бумаги какие-то.
Марина почувствовала, как внутри закипает злость. Какие-то бумаги! Это было единственное, что осталось ей от бабушки — небольшая квартира в спальном районе. Не роскошная, но своя. Место, где она могла бы жить спокойно, без постоянного контроля и придирок. Она собиралась оформить все документы на следующей неделе, и вот теперь папка пуста.
— Где Андрей? — спросила она, стараясь держать себя в руках.
— На работе, естественно. В отличие от некоторых, он деньги зарабатывает, а не по квартире шастает, людей в чём-то обвиняя.
Марина работала удалённо, переводила тексты. Это давало ей гибкий график, но свекровь считала это несерьёзным занятием. Настоящая работа, по её мнению, была только в офисе, с восьми до пяти, с обеденным перерывом и отметкой в трудовой книжке.
Она достала телефон и набрала номер мужа. После третьего гудка он ответил.
— Марин, я на совещании, давай вечером.
— Андрей, это важно. Документы на бабушкину квартиру пропали.
Пауза. Долгая, тягучая пауза, которая сказала ей больше, чем любые слова.
— Мы дома поговорим, — наконец произнёс он и отключился.
Марина медленно опустила телефон. Значит, он знает. Конечно, он знает. Как она могла быть такой слепой? Все эти разговоры про то, что им не нужна вторая квартира, что лучше продать и вложить деньги в ремонт. Все эти намёки свекрови, что нехорошо что-то скрывать от семьи. И Андрей, который вечно отмалчивался, когда она пыталась обсудить с ним планы на наследство.
Галина Петровна отложила вязание и встала с дивана. Её движения были плавными и величественными, как у королевы, снисходящей до разговора с прислугой.
— Мариночка, зачем тебе эта квартира? У нас же такая прекрасная, большая. Три комнаты, хороший район. А та развалюха на окраине… Только денег потребует на ремонт.
— Это моё наследство. Моё! — Марина не сдержалась и повысила голос.
— Ну что ты кричишь? Соседи услышат, что подумают? Что у нас в приличной семье скандалы устраивают? — свекровь покачала головой с укоризной. — И потом, какое твоё? В семье всё общее. Вот когда детей родишь, тогда и будешь решать, что кому принадлежит. А пока ты просто жена моего сына. И живёшь в моей квартире.
Вот оно. Наконец-то прозвучало то, что висело в воздухе все эти годы. Моя квартира. Мой сын. А Марина — просто приложение, временное неудобство, которое нужно терпеть.
— Я найду эти документы, — процедила она сквозь зубы.
— Ищи, милая, ищи. Только вот нотариус, к которому ты собиралась идти, уехал в отпуск. На месяц. А без него ты ничего не оформишь. Это я точно знаю, я же интересуюсь твоими делами. Как заботливая мать.
Марина смотрела на неё и не могла поверить. Это было спланировано. Всё было спланировано заранее. И нотариус, и пропавшие документы. Свекровь улыбалась своей фирменной улыбкой — губы растянуты, но глаза остаются холодными.
— Иди-ка ты лучше обед готовь. Андрюша придёт голодный. Мужчину нужно кормить, а не скандалы ему устраивать после работы.
