Квартира действительно требовала ремонта. Обои выцвели, паркет скрипел, на потолке виднелись следы от старых протечек. Но для Марины это был не просто квадратные метры. Это был дом, где она провела всё детство после смерти мамы. Где бабушка учила её печь пироги, где они вместе смотрели старые фильмы, где она плакала после первой несчастной любви.
Марина прошла на кухню, поставила чайник. В шкафчике всё ещё стояли бабушкины чашки — простые, с цветочками, купленные на рынке. Она взяла одну, ту самую, из которой всегда пила сама, когда была маленькой.
Телефон разрывался от звонков. Андрей звонил каждые пять минут. Потом начала звонить свекровь. Марина выключила звук и положила телефон экраном вниз.
Она знала, что будет дальше. Сейчас они будут звонить, потом приедут домой, будут ждать её возвращения. Свекровь будет накручивать Андрея, рассказывать, какая его жена неблагодарная, как она не ценит заботу семьи. Андрей будет киват, соглашаться, потом попытается поговорить с ней «по-хорошему».
Но Марина устала от этих разговоров. Семь лет замужества, и все семь лет — одно и то же. Свекровь решает, где им жить, какую мебель покупать, куда ехать в отпуск. Даже когда Марина забеременела два года назад, Раиса Павловна тут же заявила, что они должны переехать к ней, чтобы она могла «помогать с ребёнком». К счастью или к несчастью, беременность прервалась на раннем сроке. Свекровь тогда заявила, что это к лучшему — «молодым сначала нужно встать на ноги».
Чайник засвистел. Марина заварила чай, добавила ложку бабушкиного варенья из крыжовника. Села за стол, где когда-то делала уроки. И впервые за долгое время почувствовала себя дома.
В дверь позвонили. Марина вздрогнула. Неужели нашли? Она подошла к двери, посмотрела в глазок. На площадке стояла соседка бабушки, Галина Петровна.
— Мариночка, это я, открой, милая, — раздался добрый голос.
Марина открыла дверь. Галина Петровна, полная женщина лет шестидесяти, держала в руках кастрюлю, накрытую полотенцем.
— Увидела свет в окнах, думаю, дай загляну. Ты, наверное, голодная? Я борщ сварила, как раз свежий.
От этой простой заботы у Марины защипало глаза.
— Спасибо, Галина Петровна. Проходите, чаю попьём.
Они сидели на кухне, и Галина Петровна рассказывала про последние дни бабушки. Как она всё говорила про внучку, как гордилась ею, как мечтала, что Марина будет жить в этой квартире со своей семьёй.
— Она очень переживала за тебя, — вздохнула соседка. — Всё говорила, что свекровь у тебя тяжёлая. Рассказывала, как та тебя гоняет. Говорила: «Моя Мариночка — золото, а они её не ценят».
Марина молчала, грея руки о чашку.
— Знаешь, что она мне перед смертью сказала? — продолжила Галина Петровна. — «Смотри, говорит, чтобы Маринка квартиру не отдала никому. Это её дом, её крепость. Пусть будет место, где она — хозяйка».
Слёзы потекли по щекам Марины. Бабушка знала. Понимала. И даже после смерти пыталась её защитить.
Когда Галина Петровна ушла, Марина включила телефон. Пятьдесят пропущенных звонков. Десятки сообщений. Она открыла чат с мужем. Последнее сообщение гласило: «Мама говорит, если ты не приедешь до утра, она сама поедет к нотариусу и всё объяснит. У неё есть знакомые».
Марина усмехнулась. Знакомые у Раисы Павловны были везде. Она всю жизнь проработала в администрации района, обросла связями. Но даже она не могла отменить завещание и право наследования.
Марина набрала ответ: «Передай своей маме, что если она попытается хоть как-то вмешаться в оформление наследства, я подам заявление в полицию о попытке мошенничества. И не приезжай сюда. Мне нужно время подумать».
Она отправила сообщение и снова выключила телефон. Пусть переваривают.
Ночь Марина провела в бабушкиной квартире. Спала на старом диване, укрывшись пледом, который сама когда-то связала в подарок. Утром проснулась от настойчивого стука в дверь.
За дверью стояли Андрей и его мать. Марина не стала открывать, но прекрасно слышала их через тонкую дверь.
— Марина, открой, давай поговорим нормально! — кричал Андрей.
— Да что с ней разговаривать! — перебивала его свекровь. — Совсем обнаглела! Невестка называется! Позор!
Они простояли под дверью минут двадцать, потом ушли. Марина выждала ещё полчаса и только потом вышла из квартиры.
В нотариальной конторе её уже ждали. Та же пожилая женщина-нотариус встретила её с пониманием во взгляде.
— Ваша свекровь уже была здесь с утра, — сказала она. — Пыталась доказать, что имеет право на часть наследства как член семьи. Я объяснила ей, что по закону она не является наследником.
Марина кивнула. Она ожидала чего-то подобного.
Оформление документов заняло около часа. Когда всё было готово, нотариус подала ей папку с бумагами.
