— Что происходит? — Твоя мать рылась в наших документах, — сказала Татьяна, глядя ему прямо в глаза.
— Я наводила порядок, — поправила Валентина Петровна. — И обнаружила интересные вещи. Ты знал, что живёшь в квартире жены как бедный родственник?
Павел побледнел. Он перевёл взгляд с матери на жену и обратно.
— Мам, это не твоё дело.
— Как это не моё? Ты мой единственный сын! Я не могу смотреть, как тебя унижают!
— Никто меня не унижает! — вспылил Павел. Но в его голосе не было уверенности.
Татьяна смотрела на мужа и видела, как в его глазах мелькает сомнение. Валентина Петровна тоже это заметила и решила нанести решающий удар.
— Пашенька, ты достоин большего. Ты умный, талантливый. Просто сейчас трудные времена. Но разве любящая жена должна попрекать тебя квартирой?
— Я никогда его не попрекала! — возмутилась Татьяна.
— Но ты же сама сказала — квартира твоя. Чувствуешь разницу? Не наша, а твоя.
Павел опустил голову. Татьяна видела, как он борется с собой, но материнское влияние было слишком сильным.
— Таня никогда не говорила, что квартира только её, — наконец произнёс он тихо.
— Но она так думает. Я же вижу. И документы это подтверждают.
Валентина Петровна подошла к сыну и положила руку ему на плечо.
— Я просто хочу, чтобы у тебя были равные права. Чтобы ты чувствовал себя хозяином, а не гостем. Может, стоит переоформить квартиру на вас обоих?
Татьяна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Вот оно. Истинная цель этого спектакля.
— Нет, — сказала она твёрдо.
Оба — и Павел, и его мать — повернулись к ней. В глазах свекрови блеснуло торжество — она добилась желаемой реакции.
— То есть как нет? — медленно произнёс Павел.
— Квартира остаётся оформленной на меня. Это моя страховка.
— Страховка от чего? От меня?
Татьяна видела, как в глазах мужа разгорается обида. Валентина Петровна умело раздувала это пламя.
— Вот видишь, сынок? Она тебе не доверяет. Какая же это семья, если нет доверия?
— Паша, это не так…
— А как? Объясни мне, почему ты не хочешь, чтобы квартира была нашей общей?
Татьяна молчала. Как объяснить, что это единственное, что у неё есть? Что она слишком много работала ради этих стен, чтобы просто так ими рисковать? Что она любит его, но не может отдать последнее, что даёт ей чувство безопасности?
— Может, ты просто не видишь нас вместе в будущем? — продолжал Павел, и его голос становился всё жёстче.
— Не говори глупости!
— Тогда докажи. Если ты действительно видишь нас семьёй, сделай меня полноправным владельцем. Или призн��й, что мама права — я для тебя просто временный жилец.
Ультиматум повис в воздухе. Татьяна смотрела на мужа, которого любила, и видела чужого человека. Человека, который позволил матери манипулировать собой. Который не встал на её защиту, когда свекровь вторглась в их личное пространство.
— Мне нужно подумать, — наконец сказала она.
— О чём тут думать? — Валентина Петровна всплеснула руками. — Либо ты доверяешь моему сыну, либо нет. Всё просто.
— Ничего не просто, — отрезала Татьяна. — И я попрошу вас уйти. Мне нужно поговорить с мужем наедине.
— Пашенька останется со мной, — заявила свекровь. — Ему нужно время, чтобы осознать, в какой ситуации он оказался.
— Паша взрослый человек и сам решит, где ему быть.
Все посмотрели на Павла. Он стоял между ними — женой и матерью — и мучительно выбирал. Татьяна видела эту борьбу на его лице и понимала: что бы он ни выбрал, их брак уже не будет прежним.
— Я… мне действительно нужно подумать, — наконец сказал он. — Поеду к маме на пару дней.
