— А вдруг он пьет? — спросила она вдруг. — Или бьет? Что ты тогда будешь делать?
— Не пьет и не бьет, — ответила Вера. — Я узнавала. И дочь его в соцсетях нашла — очень хорошие отзывы об отце.
— А квартира у него есть? Или в съемную повезет?
— Есть своя. Трехкомнатная, в центре.
— Значит, богатый, — Людмила Петровна поджала губы. — А ты кто? Инвалид на пенсии. Зачем ты ему?
Вера почувствовала, как к горлу снова подкатывает комок. Сколько раз за эти годы она задавала себе тот же вопрос — кому она нужна? Зачем? Для чего?
— Я ему нужна просто так, мама. Как человек. Как женщина.
— Как женщина! — фыркнула Людмила Петровна. — В пятьдесят три года!
— Да, мама. В пятьдесят три года я еще женщина. И имею право на счастье.
На следующий день Людмила Петровна все-таки поехала в аэропорт. Молчала всю дорогу, только перед самой регистрацией вдруг обняла дочь и зашептала:
— Если что — возвращайся. Слышишь? В любой момент возвращайся.
— Спасибо, мама, — Вера прижалась к родному плечу. — Я буду звонить. Каждый день буду звонить.
…Прошло полгода. Вера действительно звонит каждый день — рассказывает про новую жизнь, про Андрея, про море… Людмила Петровна слушает, вздыхает, но больше не ругается.
А еще она потихоньку ремонтирует Верину комнату. Так, на всякий случай. Вдруг дочка приедет погостить?
Ведь должен же кто-то заплатить за чужое счастье. Пусть даже этой платой будет одиночество.
А потом случилось то, чего Людмила Петровна боялась больше всего. Вера перестала звонить.
Три дня телефон молчал. На четвертый Людмила Петровна не выдержала — позвонила сама. Телефон был отключен.
— Катя! — звонок младшей дочери прозвучал в два часа ночи. — Вера пропала!
— Мама, успокойся, — сонно отозвалась Катя. — Может, она просто занята?
— Три дня! Телефон отключен! — Людмила Петровна всхлипывала в трубку. — Я же говорила… Говорила ей…
— Ладно, сейчас что-нибудь придумаем, — Катя окончательно проснулась. — У тебя есть телефон этого… Андрея?
— Нет! Ничего у меня нет! — истерика нарастала. — Я даже адреса не знаю! Только город — Калининград!
Следующие два дня превратились в кошмар. Катя нашла в телефоне матери фотографию Андрея, сделанную тайком в аэропорту. Попыталась найти его в социальных сетях — безуспешно. Написала в полицию Калининграда — ответили, что заявление о пропаже человека принимают только при личном обращении.
— Давай я съезжу, — предложила Катя. — Возьму отпуск за свой счет…
— Я сама! — отрезала Людмила Петровна. — Сама поеду!
И она поехала. Впервые в жизни села в самолет — одна, в семьдесят пять лет. Трясущимися руками заполнила миграционную карту. В аэропорту Калининграда первым делом бросилась к стойке информации.
— Извините, — она протянула фотографию администратору. — Вы не знаете этого человека? Он архитектор… Андрей Николаевич…
Девушка за стойкой покачала головой. Людмила Петровна пошла дальше — в полицию, в справочное бюро, в администрацию города…
К вечеру ноги гудели, сердце колотилось как сумасшедшее. Она присела на лавочку в каком-то парке, достала телефон. В сотый раз набрала номер дочери — отключен.
— Простите, — раздался вдруг голос над головой. — Вы ищете архитектора Андрея Николаевича?
Людмила Петровна подняла голову. Перед ней стояла женщина средних лет, с усталым красивым лицом.
— Да! — Людмила Петровна вскочила. — Вы его знаете?
— Знаю, — женщина села рядом. — Я его жена.
