— Петя, Кирюша, — позвала она детей к завтраку. — Идите кушать.
Она смотрела на их сонные лица, на золотые кудри Пети, на задумчивые глаза Кирилла и понимала — ради них она должна быть сильной. Ради них она должна научиться жить без Игоря, сколько бы времени это ни заняло.
— Мама, а папа сегодня придет? — спросил Кирилл, размазывая кашу по тарелке.
Аня глубоко вздохнула.
— Папа… Папа задерживается, милый. Но мы справимся. Мы справимся вместе.
Пять лет пролетели как один длинный, бесконечно трудный день.
Аня стояла возле забора, наблюдая, как Петя с Кириллом тащили ведра от колодца. Десятилетний Петя шел впереди, серьезный, с нахмуренными бровями. Кирилл, которому исполнилось восемь, старательно подражал брату.
— Мам, мы сегодня крышу будем чинить? — крикнул Петя, ставя ведра у крыльца.
— Сначала козу подоить надо, — Аня вытерла руки о фартук. — И огород полить.
Хозяйство держалось на её плечах. Копала огород, кормила скотину, чинила крышу.
В первый год после исчезновения Игоря односельчане помогали — кто дровами, кто картошкой. Потом привыкли. Ане приходилось справляться самой.
Вечерами, уложив сыновей спать, она сидела у окна с шитьем. Подрабатывала — перешивала одежду для соседей, вязала носки на продажу.
Деньги нужны были на всё: на школьные принадлежности для Пети, на лекарства для Кирилла, на новые сапоги к зиме.
— Я тебе печку растопила, — заглянула в дом соседка, Марина. — И суп твоим сварила.
— Спасибо, — Аня устало улыбнулась.
— А я тут слышала… — Марина замялась. — Говорят, видели твоего в Верхних Лугах. Бродяга какой-то похожий.
Аня вздрогнула, выронив иголку.
— Да Степан Кузьмич. Ездил туда на ярмарку, говорит, мелькнул знакомый силуэт. Но близко не подходил.
Сердце заколотилось быстрее. В первые месяцы Аня бросалась на каждый слух, мчалась в соседние деревни, искала, спрашивала… Потом перестала. Слишком больно было возвращаться с пустыми руками.
— Передай Степану, пусть зайдет, — сказала она сдержанно. — Расспрошу его.
Марина кивнула и пошла к выходу, но у двери остановилась.
— Пять лет прошло, Аня. Может, пора уже… новую жизнь начать? Василий из сельсовета давно на тебя заглядывается. Мужик хороший, хозяйственный.
— Мне муж без вести пропал, а не погиб, — отрезала Аня, поднимая с пола иголку. — Спасибо за заботу, Марина.
Когда соседка ушла, Аня долго стояла у фотографии Игоря на стене. Она поставила её в простую деревянную рамку — единственную, что сохранилась с той поездки, когда они вместе ездили в город фотографироваться.
— Где же ты? — прошептала она, касаясь пальцами стекла.
Неделю спустя в деревне устроили праздник — день урожая. На площади у сельсовета накрыли столы, играла гармонь. Аня с сыновьями пришли позже всех — заканчивали с огородом.
— Мам, смотри, какие пряники! — Кирилл тянул её за руку к столу с угощениями.
— Не жадничай, — одернул брата Петя. — Лучше маме стул найди.
Петя становился настоящим защитником. Вчера он прогнал соседского мальчишку, дразнившего Кирилла из-за старой куртки. А сегодня утром Аня заметила, что он подшил себе брюки — криво, но старательно.
— Анна, иди к нам! — позвал её Василий, подвигаясь на скамейке.
Аня улыбнулась и села рядом. Общаться с людьми всё еще было тяжело. За спиной шептались, бросали странные взгляды. Одни жалели, другие осуждали — мол, нечего цепляться за прошлое.
— Я слышал, Петя в школе на одни пятерки учится, — Василий протянул ей тарелку с пирожками. — Умный парень растет.
— Весь в отца, — ответила Аня и тут же пожалела об этом.
Повисла неловкая пауза. Василий нахмурился, но быстро справился с собой.
— А я окна у тебя посмотрел, когда заходил. К зиме законопатить надо. Помочь?
