Пока врачи осматривали Антонину Павловну, Вера собиралась на работу. Проходя мимо мужа, бросила:
«Я сегодня у подруги ночую. Не хочу видеть этот цирк».
«Знаешь что?» — тихо сказал Александр. «Ты права — нам нужно развестись. Мы стали чужими людьми».
Вера замерла на секунду, потом молча вышла, хлопнув дверью.
В больнице Антонине Павловне поставили неутешительный диагноз — перелом шейки бедра. Требовалась операция и долгая реабилитация.
Вера встретила эту новость холодным молчанием. А вечером устроила очередной скандал:
«Значит так, в больнице её не оставляют, домой привезут. Но учти — ухаживать за лежачей больной я не буду!»
Александр сидел на кухне, обхватив голову руками: «Я возьму отпуск за свой счет. Буду сам с ней сидеть».
«Прекрасно! А деньги на лечение где возьмешь? На одну мою зарплату будем жить?»
«У меня есть накопления…»
«Какие накопления?» — перебила его Вера. «Те, что мы на ремонт собирали? Или может машину продашь?»
«Продам, если придется!» — вспылил Александр. «Это моя мать, понимаешь? Родной человек!»
«А я тебе кто? Пустое место?»
«Ты… ты моя жена. Была ею», — тихо добавил он.
Вера замерла: «Что значит была?»
«То и значит. Ты же сама хотела развода — вот он, пожалуйста. Я завтра подаю заявление».
«Вот как…» — Вера криво усмехнулась. «И куда пойдешь? К мамочке в однушку с переломом?»
«Сниму квартиру. Найду сиделку. Продам все что есть, но мать не брошу».
«Ну и катись!» — заорала Вера. «Вы друг друга стоите! Только учти — эта квартира моя, и чтоб через неделю вас тут не было!»
Прошел год. Вера сидела на кухне в своей опустевшей квартире. На столе стояла бутылка вина и лежали документы о разводе.
Развелись они быстро, без скандалов. Александр действительно продал машину, снял квартиру. Устроил мать в частный пансионат на реабилитацию — дорого, но качественно. Антонина Павловна постепенно восстанавливалась.
Вера узнавала новости через общих знакомых. Сама не звонила, не интересовалась. Делала вид, что ей все равно.
Но сегодня, глядя на штамп о разводе, она впервые задумалась — а стоило ли оно того? Может, надо было проявить больше терпения, понимания?
В дверь позвонили. На пороге стоял Александр — похудевший, постаревший:
«Прости, что без предупреждения. Документы забыл, когда вещи забирал…»
«Проходи», — Вера посторонилась. «Как… как мама?»
«Спасибо, уже лучше. Ходит потихоньку. В пансионате ей нравится — там и процедуры, и общение…»
Они стояли на кухне, не зная что сказать друг другу. Чужие, случайные люди.
«Знаешь», — наконец сказала Вера. «Я тут думала… Может, мы погорячились с разводом?»
Александр покачал головой: «Нет, Вер. Все правильно сделали. Ты не смогла принять мою мать, я не смог предать. Каждый выбрал свое».
«Теперь каждый живет своей жизнью. Без обид, без претензий. Просто так бывает…»
Он забрал какие-то бумаги из шкафа и ушел. А Вера осталась сидеть на кухне, глядя в пустоту.
Она добилась своего — квартира снова только её. Тихая, чистая… мертвая. И почему-то от этой тишины хотелось выть.
