— Ну, ты же знаешь, она может быть резкой. Но ты не принимай близко.
— Я должна быть служанкой? Или хотя бы человеком, с которым советуются?
Он промолчал, ковыряя вилкой в тарелке.
Артём что-то промямлил, делая вид, что не слышит. Женя не ответила. Но ночью ей снилось, как она уходит, хлопнув дверью. Проснулась в три, встала, пошла пить воду. На кухне было темно и тихо.
На следующий день она поехала к Кате. Подруга слушала молча, потом, обняв, сказала:
— Уезжай к родителям на пару дней. Пусть он сам разберётся, где мама, а где жена. Пока ты там, тебе не будет слышно.
Женя кивнула. Она уже и сама думала об этом, но впервые услышала это вслух. И это придало силы.
На следующее утро Женя собиралась на работу, когда заметила на кухонном столе раскрытый конверт. Бумага была её, адрес — её девичья фамилия. Она застыла на месте.
— Это мои письма. Почему они открыты? Вы читали их?
Марина Петровна стояла у плиты, помешивая кашу.
— Я думала, это квитанции. Конверты были в общей стопке, я не специально.
— Вы же видите, что это не квитанции, — Женя сжала письмо, словно защищая его. — Это личное. Мне неприятно.
Свекровь пожала плечами:
— Ой, ну извините. Какая же вы ранимая. Я ж без задней мысли. Всё в себе держите, зато теперь кричите.
Женя не ответила. Схватила сумку и вышла. На лестничной площадке сердце стучало громко, как в грудной клетке у птенца. Казалось, ещё шаг — и она расплачется.
Вечером дома было напряжённо. Артём ел быстро, почти не поднимая глаз.
— Мы не можем так жить, — тихо сказала Женя. — Я чувствую себя чужой в собственной квартире. Ты меня совсем не защищаешь.
— А ты не хочешь понять мою мать, — резко ответил он. — Она всё потеряла. А ты считаешь письма важнее человека.
— Это не про письма. Это про границы. Про уважение.
Он встал, убрал тарелку в раковину.
— Ты всегда была холодной. Ни к ней, ни ко мне тепла. Сама выбрала дистанцию — вот и живёшь на ней.
Она молчала. Долго. Потом пошла в комнату, медленно начала собирать вещи. Беспорядочно, но решительно: джинсы, рубашки, аптечку, ноутбук. На полке лежал их общий альбом. Она посмотрела на него — и не взяла.
Он зашёл, когда чемодан уже был у двери.
— К родителям. Ненадолго. Мне нужно прийти в себя.
— Жень, ну подожди…
— Я предупреждала. Снова и снова. Ты молчал.
Он не стал её удерживать. Только закрыл за ней дверь и остался стоять в темноте коридора.
В родительской квартире было тепло. Мать открыла дверь с фартуком на шее, уже пахло борщом.
Отец вышел из комнаты, взял её чемодан.
— Не спрашиваем ничего. Просто поешь с нами. Потом душ, сон — и поговорим.
Она кивнула, села за стол. Мать поставила миску, пододвинула хлеб, тихо села рядом.
— Мы за тебя, дочка. Как решишь — так и будет. Хочешь, поговорим с ним?
